– Хотелось бы знать, что привело главу Яня сюда?

«Глава Янь… Неужели Янь Уши?!» – изумилась Бай Жун, и глаза ее широко распахнулись.

Будучи лучшей ученицей школы Обоюдной Радости, она нередко слышала о достопочтенном Янь Уши. Пускай три школы неправедного пути вышли из одного истока, однако уже давно пребывали в раздоре. И когда Янь Уши удалился в затвор на десять лет, оставив Чистую Луну без присмотра, школа Обоюдной Радости не преминула воспользоваться слабостью соперников: как говорится, побросать камни в упавшего в колодец. За десять лет они сумели доставить школе Чистой Луны немало забот и хлопот. Но теперь Янь Уши возвратился, взял дела школы в свои руки и принялся воздавать за содеянное. Так что нельзя посетовать, что Бай Жун совсем не заслужила свою тяжкую рану.

Между тем Янь Уши, заслышав вопрос неизвестного, криво ухмыльнулся и проронил:

– Раз даже ты, плешивый старый осел, заявился, так отчего же и мне не прийти?

Будто бы в ответ на его слова из мрака ночи степенно вышел буддийский монах. В руках он держал нефритовый колокольчик. Как ни погляди, но на «плешивого старого осла», как сказал о нем Янь Уши, этот человек нисколько не походил. На вид монаху было не больше тридцати, а сам он так и светился белизной: лицо будто гладкий нефрит, одежды белее снега, и даже самый взыскательный взгляд не нашел бы на них ни пылинки. Новоприбывшему и не нужно было говорить о себе, чтобы другие тут же признали в нем просветленного монаха высшего ранга.

Молодое поколение, к которому относились Мужун Сюнь и Тоба Лянчжэ, его появление ничуть не впечатлило, а вот Мужун Цинь и Юнь Фуи насторожились.

– Кто бы мог подумать, что двое величайших мастеров – наставник государя Сюэтин из империи Чжоу и глава Янь, один из величайших талантов своего времени, – решат, подобно ворам, пробраться в империю Ци, дабы завладеть цзюанью «Сочинения о Киноварном Ян»! – вскричал Мужун Цинь. – Желаете забрать, и пальцем о палец не ударив? Да есть ли у вас совесть?!

– Не горячитесь, глава Мужун, – спокойно ответствовал наставник Сюэтин. – После смерти гогуна княжества Цзинь его величество правитель Чжоу запретил учение Будды, и сей старый монах уже давнымдавно не служит наставником государя. Этой ночью я пришел сюда, дабы исполнить волю моего покойного друга. Надеюсь, заместительница Юнь отдаст искомую вещь мне, чтобы я мог вернуть ее законному владельцу, ведь таково было его заветное желание.

Услышав, что он несет, Бай Жун презрительно сплюнула кровавую слюну и через силу рассмеялась:

– Вы поглядите, какой совестливый монах! Сроду такого не видывала! Ясно как белый день, что он замыслил завладеть драгоценной цзюанью, а все прикрывается волей покойного друга! А ведь в Поднебесной давно известно, что Тао Хунцзин наследника не оставил и «Сочинение о Киноварном Ян» никому не передал. Неужто Тао Хунцзин тебе во сне явился, попросил собрать все части трактата и сжечь?

Пока она обличала его, наставник Сюэтин лишь с безмятежным видом сложил ладони и поклонился, как будто и не слышал упреков Бай Жун.

С появлением еще двух соперников Мужун Цинь и Бай Жун больше не решались нападать на Юнь Фуи, однако той легче не стало. Другие противники оказались серьезнее прежних, и ее охватила мучительная тревога.

После смерти почтеннейшего Ци Фэнгэ среди мастеров боевых искусств Поднебесной довольно скоро определилась десятка непревзойденных. Наставник Сюэтин и Янь Уши в число избранных входили. Сложно сказать, какое именно место занимал каждый из них, но велика вероятность, что оба достигли первой тройки. Много лет Янь Уши не давал о себе знать, но, вернувшись в цзянху, тут же вызвал на поединок Кунье, лучшего из тюркских мастеров, и разгромил его, а ведь тот несколько месяцев назад одолел самого настоятеля-чжанцзяо горы Сюаньду.

Узнав, кто ее соперники, Юнь Фуи совсем отчаялась. Она не могла справиться даже с одним, так чего уж говорить о двух несравненных? От это мысли ей стало горько. Глава Доу Яньшань доверил ей великую ценность, и она приложила все силы, чтобы исполнить его поручение. Однако Юнь Фуи никак не ожидала, что этой ночью ее обступят враги один могущественнее другого. Разумеется, все они друг с другом не ладили, но теперь их объединяла общая цель: завладеть цзюанью «Сочинения о Киноварном Ян», что была при ней. Отчего надеяться, что все передерутся и забудут о Юнь Фуи, не приходилось.

Просветленные в цзянху знали, что «Сочинение о Киноварном Ян» Тао Хунцзиня состоит из пяти цзюаней, что соответствует пяти элементам и пяти плотным и шести полым органам. Его содержательные части назывались следующим образом: «Познающий дух», «Призрачная душа-по», «Блуждающая душа-хунь», «Мутная субстанция» и «Заблуждения». Все пять цзюаней трактата вобрали в себя мудрость трех учений, а потому не будет преувеличением сказать, что «Сочинение о Киноварном Ян» стало величайшей книгой всех времен и народов. Ранее уже было известно, где хранятся три цзюани: при дворе государства Чжоу, в школе Тяньтай и на горе Сюаньду. Местонахождение двух других долгое время оставалось тайной, покрытой мраком.