– Они скрылись, – вскинув брови, заметил Хо Синцзин. – Неужели шимэй не хочет их догнать?

Бай Жун захихикала.

– Я сочла, что шисюн для меня важнее.

В их нежных речах так и чувствовался мед любви, но оба нисколько не обманывались: они терпеть не могли друг друга.

Чэнь Гун и сам не понял, как Шэнь Цяо поднял его на ноги и потащил за собой. Они бросились вперед, не разбирая дороги, лишь бы оторваться от возможных преследователей. Беда лишь в том, что Шэнь Цяо отчаянно спотыкался и натыкался то на углы, то на препятствия, хотя по-прежнему нащупывал путь бамбуковой тростью. Глядя на него, Чэнь Гун догадался, что тот опять ничего не видит. Но сменить братцасюнчжана юноше не хватало сил. Изможденный, он и сам едва поспевал за ним и мог разве что на бегу подсказывать, где нужно повернуть.

Прошло чуть более половины большого часа, когда Чэнь Гун совсем запыхался и взмолился:

– По… погоди! Да не беги ты! Не могу… больше!

Шэнь Цяо, пожалев юношу, замедлил шаг, но лицо его оставалось серьезным. Он вел Чэн Гуна в ближайшую гостиницу. Тот, догадавшись, куда они следуют, в удивлении спросил:

– Мы разве остаемся? Может, ну его, уйдем отсюда поскорей, пока та ведьма нас не сцапала?

– Они, несомненно, решат, что мы сейчас же покинем город, – объяснил свою затею Шэнь Цяо. – Стало быть, за городские стены лучше не выходить. К тому же здесь живет великое множество людей, и в толпе отыскать нас непросто. Сперва переночуем в гостинице, а утром решим, что делать дальше. Может, при случае выберемся из города. О Бай Жун не беспокойся: из-за того мужчины ей сейчас не до нас.

В гостинице они взяли отдельную комнату и отправились спать.

Поглядев на братца-сюнчжана, Чэнь Гун вдруг обнаружил, что на нем лица нет и он окончательно выбился из сил, даром что недавно неутомимо мчался вперед. Чэнь Гуну вовремя вспомнилось, что его спутник гораздо слабее него, да и со здоровьем у Шэнь Цяо не ладится: пройдет всего ничего, а уже тяжко дышит. Пожалев больного, юноша предложил:

– Давай-ка я себе на полу постелю, а ты кровать забирай.

Шэнь Цяо не стал из вежливости отнекиваться, ведь чувствовал, что едва стоит на ногах и постель ему просто необходима. Прошлой ночью Янь Уши влил в него свою ци и заставил прозреть, отчего глаза Шэнь Цяо слишком утомились, а тело быстро истратило силы. Пока они с Чэнь Гуном уносили ноги, Шэнь Цяо не позволял себе дать слабину, но теперь, когда они худо-бедно скрылись, он почувствовал изнеможение и едва ли не рухнул там же, где стоял.

Между тем Чэнь Гун, вспомнив недавнюю встречу, решил полюбопытствовать:

– Разве эти двое не шисюн и шимэй? Считай, родные люди, нет? Так почему цапаются, будто заклятые враги? А парень тот и вовсе какой-то странный… На лицо юнец, а голос как у старика!

– Просто он из тех, кто умеет «Украсть небо и подменить солнце», – коротко ответил Шэнь Цяо, потирая виски.

– «Украсть небо и подменить солнце»? – не понял Чэнь Гун, а про себя подумал, что это умение, должно быть, исключительно могущественное, раз его описали в таких словах.

– Так называют искусство смены лиц. Они срезают лицо с другого человека и посредством неких тайных умений сливают чужую кожу с собственной. Так они навечно остаются молодыми и красивыми. И девица, и тот юноша далеко не так просты. Если бы не ссора между ними, мы бы не сумели сбежать.

От этих объяснений у Чэнь Гуна волосы встали дыбом.

– Да как можно такое выделывать?! Кто пойдет на эдакое злодеяние?! – вскричал он.

Шэнь Цяо ничего не ответил ему. Истратив последние силы, он, не раздеваясь, упал на постель и свернулся калачиком. Лицо бледно, брови нахмурены – по его болезненному виду легко было решить, что Шэнь Цяо доживает свои последние деньки. Однако Чэнь Гун не испугался. Он уже некоторое время путешествовал с этим «горшком с лекарствами» и успел привыкнуть к его изможденному лицу. А в первые дни странствия ему час от часу казалось, что его знакомец вот-вот свалится прямо посреди дороги.

Вдруг Чэнь Гун кое-что припомнил и решил спросить у своего братцасюнчжана:

– Ты же говорил, что ничего не помнишь? Так откуда тебе знать, что тот мерзавец лица меняет?

– Порой мне кое-что вспоминается, – тихо откликнулся Шэнь Цяо.

У Чэнь Гуна дернулся уголок губ. Он надеялся, что Шэнь Цяо скажет еще что-нибудь, но тот явно был не в духе. Повернувшись спиной к Чэнь Гуну, он велел:

– Ложись спать, завтра встаем рано.

Любопытствовать еще было без толку, и Чэнь Гуну пришлось тоже ложиться в надежде уснуть.

Сон нашел скоро, но юноша спал плохо: всю ночь его тревожил кошмар. Ему снилось, будто бы у него украли лицо, содрали и заменили рожей какого-то старика. Чэнь Гун поглядел в зеркало и не узнал себя. Его охватил невыразимый ужас, и он тотчас проснулся.

Оглядевшись, он обнаружил, что Шэнь Цяо куда-то пропал.

У Чэнь Гуна аж сердце замерло, и в голове все спуталось. До смерти перепугавшись, юноша вскочил с матраса и бросился к кровати. Потрогав постель, он обнаружил, что та давно остыла. И только он стал раздумывать, а не пойти ли на поиски Шэнь Цяо, как тот вошел в комнату. Вздохнув с облегчением, Чэнь Гун спросил:

– Ты где бродил?

За время путешествия юноша, сам того не замечая, уже порядком привык к Шэнь Цяо. В чужих глазах этот человек, может, и выглядел немощным слепцом, которому не прожить без поводыря, то есть Чэнь Гуна, но на деле это Чэнь Гун обычно слушался Шэнь Цяо и шел за ним как за поводырем, благодаря чему оба сумели избежать многих опасностей и кривых дорожек.

Прикрыв за собой дверь, Шэнь Цяо прошептал:

– Нам нужно сейчас же расстаться.

От этих слов Чэнь Гун совсем растерялся. Однако, сообразив, что это для него значит, он тут же вскинулся: