И сама Ольга, несмотря на подзатянувшийся праздник, выглядела великолепно: платье цвета чайной розы, не столь броское, но очень элегантное, замысловатый пучок на затылке идеально уложен, макияж не размазался. Правда, губы подкрасить не мешало бы.

В большом зеркале в полный рост отражалась голубоглазая платиновая блондинка, стройная, правда, рядом с Верой кажущаяся невысокой. Хотя она нормального человеческого роста! И даже более фигуристая.

Компания парней, устроившаяся в соседней кабинке, так и высыпала в холл вслед за ними. Они отошли к выходу, делая вид, будто никак не могут решить, какую сумму снять в стоящем тут же банкомате. А сами все на девушек оглядываются, да так, что Оля начала переживать, не замкнуло бы у ребят что-нибудь в шее. Можно, конечно, познакомиться, пообщаться, тем более, девушка она свободная, а парни ведут себя прилично. А дальше видно будет. В крайнем случае, Костю, друга юности и соседа по лестничной площадке, им порекомендует – он травматолог опытный.

– А вот с тобой все интереснее, – вырвал ее из собственных мыслей голос Веры. Та внимательно разглядывая отражение Оли в зеркале, и, судя по выражению лица, увиденное ей категорически не нравилось. – По моим ощущениям, ты должна была рано замуж выйти, у тебя уже дочка должна была в школу пойти. Не машину ты должна «малышкой» называть. Но в реальности я этого не наблюдаю. Зато след какого-то воздействия вижу очень четко!

Оля только глазами хлопала. Услышанное просто не укладывалось у нее в голове. Рано замуж, ребенок… За кого ей замуж-то выходить?! Нет, любовные истории, конечно, случались, но, права Маша, дольше года ни с кем из своих парней Ольга не встречалась.

– Воздействие, – щурилась Вера. – Точно, было, и давнишнее. Магия? Или нет? Не пойму.

– Коктейль лишний? – тихонько осведомилась Оля, пытаясь взять себя в руки после столь неожиданного заявления.

Вера покачала головой:

– Давность лет. Ты еще сама школьницей была. Старшеклассницей.

Оля шевельнула бровью. Сказанное Верой все больше походило на бред. В школе Ольга точно никаких романов не крутила, налегала на учебу, бегала по репетиторам, отважно сражаясь с точными науками. Она грезила журфаком и прекрасно понимала, что платное обучение им с мамой не потянуть, так что изо всех старалась поступить на бюджетное отделение. А алгебра, геометрия и иже с ними девушке до сих пор в кошмарах снятся.

– А почему это вообще стало возможно? – сама с собой рассуждала ведьма. – У тебя сильная родовая защита… должна быть. Нет, она есть, но ослаблена, будто порванная в нескольких местах сеть. А откуда эти разрывы? И как они вообще появились? Снова воздействие? Или что-то другое…

Она достала пудреницу, открыла ее и направила зеркальце на отражение Ольги в большом зеркале, вгляделась, в замешательстве потирая затылок. А потом неожиданно вскрикнула:

– Так, ну-ка вспоминай, что тебе в детстве прабабушка дарила! Что-то маленькое, металлическое, с камушками.

Девушка от неожиданности отшатнулась. А ведьма схватила ее за руку – пальцы ее были горячими, будто угольки! – и громко, пристально глядя Ольге в глаза, повторила свой вопрос. А глаза… Только что были обычными голубыми человеческими, и вдруг золотом полыхнули. Однако прежде, чем она успела удивиться, из омута памяти всплыло воспоминание из детства. Ольга будто вновь оказалась в их доме в деревне Чароновка, вспомнила обстановку до мельчайших деталей, бабушку Настю, прабабушку Наташу, их глаза, руки… Они обожали ее, свою единственную внучку-правнучку. Сколько ей было тогда? Лет шесть, наверное. Или семь? Да, кажется, семь, потому что она той же осенью в школу пошла. И тем же летом прабабушки Наташи не стало. Наверное, потому она подарила ту брошку правнучке именно тогда. Сказала, мол, рановато, конечно, еще б лет восемь-десять подождать, да не протянет она столько… Брошку? Какую брошку?!

Новое воспоминание: коричневая кошечка чуть холодит детскую ладошку, а ее глаза – один зеленый, другой голубой! – таинственно блестят в лучах закатного солнышка. А россыпь розовых стекляшек украшает бантик на ее шее. Симпатичная вещица! У Оли-маленькой аж сердце зашлось от такой красоты. А баба Наташа напутствовала:

– Храни эту кошечку, она тебе счастье принесет и от беды защитит.

А она не сохранила… Хм… А, правда, куда подевалась та брошка? Потерялась? Или… Ольга, как ни старалась, не могла вспомнить, как и когда медная кошечка пропала из ее жизни. Кроме того, что случилось это точно после смерти бабушки Наташи.

– Не помнишь, значит… – Веру ее ответ озадачил еще сильнее. – Странно, странно… Еще один блок на памяти. На наведенный извне не похож… Как будто ты сама забыла. Хотела забыть, потому и забыла. Эх… Ладно, попробую еще раз разбудить твою память.

И снова пронзила собеседницу загадочным золотым взглядом. Однако, и на этот раз эффекта от того не было.

– Извини, не могу вспомнить, – развела руками Ольга.

Вера не расстроилась, только поморщилась и сжала виски:

– Не страшно. Свои блоки с памяти всегда трудно уходят. Толчок какой-то для того нужен… Бабушка и прабабушка твои уже покинули этот мир, – она не спрашивала, а утверждала. – Мать жива и отлично себя чувствует. Поговори с ней, она наверняка что-то знает. Хм… Интересно, почему брошь не передали ей? Да, она кровно не связана с твоим родом, но могла бы сохранить талисман до твоего совершеннолетия…

– Мама действительно не дочь бабушке, – невольно подтвердила Ольга. – Невестка. Мой отец был ее единственным сыном… Он погиб молодым, я его живым никогда не видела.

И рассердилась на себя! Известно же, что нельзя давать подсказки предсказателям разнообразного толка! Потому что они, в большинстве своем, отличные психологи, а такие невольные уточнения – настоящий подарок для них. Нет уж, в разговоре с Верой лучше молчать. Да и, по хорошему, лучше его закончить. Однако что-то не позволяло ей, мило улыбнувшись, поблагодарить ведьму и уйти.