– Уже не больно?

Она кивнула. И тут же отчаянно замотала головой из стороны в сторону. И сама не зная, какой вариант верный.

Что ж…

Я охотно ей всё подскажу…

– В любом случае сегодня я больше не вторгнусь туда. Не хочу, чтобы тебе снова стало больно, – коротко обозначил. – У нас ведь есть ещё как минимум два варианта того, каким способом я могу войти в тебя, верно?

Вряд ли она поняла, о чём я. Её плоть пульсировала и жаждала, чтобы я довёл начатое до конца, и все девичьи мысли находились там, где я до сих пор касался, но не делал ничего, что позволило бы её оргазму случиться.

Рано.

Ещё нет.

И пусть у меня самого в голове билось лишь то, как охренительно узко и блаженно туго быть в ней, будто она создана специально под мой член. Пусть я хотел натянуть её прямо сейчас до одури и настолько бешено интенсивно, что зверь во мне рвал и метал, истязая сознание за необоснованное промедление, подталкивая поскорее взять податливую самку. Я всё равно медлил.

То, что я собирался от неё получить в ближайшее время, предполагало немного терпения…

А ещё капельку-другую ароматно благоухающего сандалом масла, которое я не использовал прежде никогда, оно тут вообще просто-напросто удачным стечением обстоятельств оказалось, как часть интерьера, устроенного при купле-продаже этого дома.

– Приподнимись, – шепнул ей в ушко, как продолжение своих мыслей.

И сделал всё сам. Поставил девушку в удобное мне положение, слегка наклонив грудью над бортиком ванны, позволяя ей цепляться за край обеими ладошками для большей устойчивости. Она же такая хрупкая и слабая, а я не всегда в силах вовремя брать под контроль свой напор.

– Уайетт… – послышалось от Адель.

Девушка начала возвращаться в реальность, чего позволять ей совершенно точно не следовало.

– Т-шш… – накрыл собой, даруя тепло, возвращаясь к ласкам между её красивых стройных ног.

И не только к ним. Скользнул языком по позвонкам между лопаток, с удовольствием отмечая ответный чувственный полустон, который она изо всех старалась тщетно сдержать. Вывел влажную дорожку до самой шеи, чуть прикусив то чувствительное место, где начиналась линия роста волос и должна быть оставлена метка принадлежности мне. Моя отзывчивая пара отреагировала моментально, выгнувшись в спине глубже, подаваясь навстречу, рефлекторно отставляя свою соблазнительную попку, вплотную прижимаясь ягодицами к моему стояку.

Хорошая девочка!

Такая податливая и покорная сейчас, что у меня снова и снова ехала крыша от одного только осознания, что она мне принадлежит, что моя, что ничья больше.

Я первый и последний.

Всегда…

Везде…

А Адель…

Адель снова вздрогнула от контраста недостаточно тёплого масла, пролившегося на разгорячённую кожу. Вылил немного прямо между её соблазнительных округлостей, не давая ей времени опомниться и опять начать сомневаться в происходящем. Малышка охнула и попыталась обернуться, но я не позволил, надавив на ту самую желаемую мной точку, что вынудила её сжаться и замереть.

– Просто доверься мне. И расслабься. Тебе понравится, – пообещал, прежде чем надавить ещё немного глубже.

Вполне возможно, она не сдалась бы настолько легко, если б я не продолжал всё это время ласково трахать её пальцами и с другой стороны. Но ведь я продолжал. А Адель слишком приблизилась к грани своего подступающего оргазма, чтобы концентрироваться на чём-то другом. На этот раз я позволил ей в нём утонуть. Позволил захлебнуться своим новым протяжным стоном, что отзывался в моих ушах, как самая сладкая музыка. И сам тоже вкусил часть её наслаждения, на самом пике его вталкивая всё глубже и глубже в её соблазнительный зад первый палец, чуть массируя и растягивая, к своему удовольствию не встречая ожидаемого сопротивления.

Дальше всё намного проще…

Секунды слились в неимоверно долгий калейдоскоп, смешанный из моего жадного ожидания, боли в моих яйцах и череды особенно громких девичьих стонов, постепенно переросших в бессвязное отчаянное мычание, пока я снова и снова растягивал никем ранее не тронутую дырочку, раз за разом вынуждая её прекрасную обладательницу раскачиваться на моих пальцах, предаваясь греховному соблазну плоти. И так долго, пока не стало возможно не только всунуть сразу три пальца, но и войти одним крепким толчком.

– Mon Dieu! – стало мне наградой, помимо сводящей с ума тесноты, которой она приветливо сжала мой пульсирующий член так крепко, будто собиралась выжать из него всё до последней капли.

Собственно, вряд ли бы я возразил, будь оно правдой. В эти секунды я согласился бы вообще на что угодно, даже если бы Адель собралась меня четвертовать, только бы она и дальше дарила мне свои глухие сладкие стоны-всхлипы, до хрипоты срывая голос, вновь и вновь принимая каждый мой последующий толчок, сталкивающих нас обоих в океан умопомрачительных ощущений…