– Так и будешь там стоять? – поинтересовался с едва заметной насмешкой в тоне. – Проходи, как раз всё готово.

Голос на этот раз хоть и звучал спокойно, без рычащих ноток, как накануне, но всё равно отозвался мурашками по всему телу. Очень приятный глубокий баритон. А этот его акцент, с которым он говорил со мной на английском… заслушаться можно!

Я и слушала, позабыв о том, где нахожусь и с кем.

– Присаживайся, пожалуйста, – произнёс он.

И я только теперь поняла, что он не только закончил с готовкой, но и к обеденному столу отошёл, отодвинув для меня стул в приглашении.

Ещё и галантный…

Впору не ужасаться своему положению, а восторгаться.

И я бы, возможно, так и делала, не стой рядом с ним голая, закутанная в один лишь плед, не понимающая, что происходит.

Впрочем, почему бы и не поесть, не узнать?

Тем более на аппетитные ароматы мой желудок отозвался закономерным ворчанием, напоминая мне о том, что ела я в последний раз часов двенадцать назад, не меньше.

Не лучшее оправдание собственной безрассудности, но сойдёт. Да и куда я побегу без одежды? Навстречу смерти? Так себе идея. Так что на предложенный стул я и правда села. И даже нашла в себе силы поблагодарить его за это. Ещё минуту смотрела на то, как он что-то раскладывает по двум тарелкам. С виду неспешно, но с таким серьёзным видом, будто ничего важнее ему делать ещё не приходилось. И я опять потерялась во времени, наблюдая за ним, за его отточенными действиями, за тем, с какой лёгкостью он вручную выжимает десяток апельсинов в высокий прозрачный стакан, а затем поочерёдно приносит и выставляет всё на стол передо мной.

– Вроде всё, можно есть, – возвестил с чуть смущённой улыбкой, на которую невозможно было не ответить, настолько не ожидала я ничего подобного от такого, как он.

Всё-таки и правда странный…

Ему бы в кино сниматься, а он тут мне завтраки готовит в виде рёммегрота, овощной и сырной нарезки, горячих лепёшек лефсе и свежевыжатого апельсинового сока.

Честное слово, после такого даже язык не повернулся обвинить его в моём похищении и предъявить претензии по этому поводу…

Ох, Адель, кажется, это не у него, а у тебя крыша протекает, раз ты поплыла с такой мелочи!

И всё же с губ опять сорвалось тихое «спасибо», а руки потянулись к столовым приборам. А раз уж взялась за них, то глупо теперь строить из себя оскорблённую невинность, пришлось есть. Тем более этот скандинавский бог с таким ожиданием следил за моей реакцией на свои старания, что я не посмела его разочаровать.

Точно крыша протекает…

Но всё это окупилось с лихвой тем, что завтрак и впрямь вышел выше всяческих похвал. Очень вкусный. Я ему так и сказала, на что получила такую широкую улыбку, что едва смогла проглотить следующую ложку каши. Уж слишком открыто и задорно у него это вышло. Честное слово, в этот момент я поняла, что значит плавиться от одной улыбки. По крайней мере, мозги мои сейчас точно плавились, в противовес тому, как громко и быстро принялось стучать сердце.

Может я всё ещё сплю, а это всё – оно не по-настоящему?

– Как тебя зовут? Что тебе нужно от меня? – не выдержала я и задала свои первые, но не менее важные вопросы.

Помнится ночью на дороге он уже на один из них отвечал, но звучало всё то настолько нелепо, что я решила повторить. Я должна понять, кто же он такой, и для чего я ему нужна. Ну не влюбился же он меня в самом деле? Если только в мой шарф, которым было закрыто почти всё моё лицо. Да и одета я была так, что непонятно какая фигура скрывалась под всеми теми многочисленными слоями одежды. Если уж на то пошло, это мне впору было его дубасить по голове и тащить в свою нору. Он же реально идеальный! И судя по тому, что наблюдала, не только внешне. Так что чувства я решительно отмела. Да и если бы просто захотел, красть меня тоже было не обязательно, с его-то внешностью. И пары свиданий хватило, чтобы я поплыла, после чего получил бы своё и бросил, а он к себе в дом притащил. Ещё и кормит. Хотя кто этих маньяков разберёт? Может ему просто нравится играть в хорошего парня, дабы усыпить бдительность жертвы, а позже покажет всю свою тьму. Да, это и правда куда более логично.

А в качестве ответа мой скандинавский бог сперва поймал мою руку. Накрыл поверху своей большущей ладонью и аккуратно обхватил за запястье, слегка надавив на точку пульса. Все сформировавшиеся мысли разлетелись по закоулкам сознания встревоженной стайкой бабочек от этого призванного поддержать и успокоить жеста.

– Не стоит меня опасаться, Адель. Я уже говорил, я не причиню тебе вреда, – прокомментировал собственные действия он. – Меня зовут Уайетт. Ты в моём доме. Всё остальное не так уж и важно.

С последним я была не особо согласна, как минимум потому, что он без спроса принёс меня к себе, лишил одежды и, похоже, явно не намерен был отпускать. Но всё это я оставила при себе. Он же сам сказал, что это всё не важно, а значит вряд ли мои переживания его особо волнуют на самом деле. Так что следующий мой вопрос был посвящён тому, чтобы выяснить, чем именно мне грозит моё заточение.

– И всё же, зачем я здесь?

– Это я тебе тоже говорил, – улыбнулся он, помолчал немного, выдержав паузу, а затем добавил, будто то реально всё объясняло: – Ты пахнешь, как совершенство, Адель. У меня от тебя крышу сносит.

Да, говорил. Хотя мне до сих пор непонятно, что он там мог учуять, учитывая, что никаким парфюмом я, собираясь на гору, не пользовалась. Бред какой-то, но спорить не стала. С психами вообще, вроде как, положено во всём соглашаться, чтобы не провоцировать их на ненужные для жертвы последствия. Но не могла не уточнить:

– И что это значит? Ты меня не отпустишь?

Хотелось, чтобы голос прозвучал безразлично, но он всё-таки дрогнул, стоило только представить себе нечто подобное. Тем более что меня и искать некому, а значит я здесь… навсегда? Если, конечно, не убьёт, как наиграется…