Я снова повесил трубку, потому что к черту его!

Было странно балансировать между тем, что я знал о его прошлом, и тем, каким он был здесь, в настоящем. Я надеялся, что, когда он узнает, что я только что сделал и почему, и что я знаю о том, что он пережил, мы все еще сможем быть друзьями. Я надеялся, что это ничего не изменит в наших отношениях, но, скорее всего, я выдавал желаемое за действительное. Между нарушением доверия, которое было чудовищным предательством, и тем, что я взял закон в свои руки... нам пришел конец. Я не сомневался, что он потребует, чтобы его восстановлением занималась другая компания.

Я дважды отправлял телефон на голосовую почту, когда он перезванивал, а потом раздался звонок со стационарного телефона моей матери. Я не был дураком, но все равно взял трубку.

– Хватит бросать трубку, – приказал он.

– Хватит говорить глупости, – предупредил я его.

– Отлично.

Мы оба замолчали.

– Но на самом деле у меня есть дом, и у него тоже, – сказал мне Ник.

– Что?

Я растерялся, потому что в голове пронеслась мысль о том, что он выкинул меня из своей жизни. Я только что нашел в ней свое место, и теперь наше время вместе закончится.

– Ты меня слушаешь?

– Нет, – честно ответил я, потому что какое это имело значение? Шансы на то, что он простит меня за то, что я сначала прослушал личную голосовую почту, а потом действовал за его спиной, были ничтожно малы. И да, и то и другое было сделано по уважительной причине, но все же. Дорога в ад и все такое. Он столько лет был сам по себе. Тот факт, что я посчитал нужным вмешаться и исправить его жизнь - независимо от того, была ли это моя работа или нет, - ничуть его не поколебал. В конце концов, оттепель была новой. Мы были врагами дольше.

– Послушай меня! – кричал он в трубку. – Между мной и Джеймсом Ридером никогда не может быть ничего серьезного!

– Почему бы и нет? – спросил я, потому что если это был последний наш разговор, то я хотел, чтобы он длился как можно дольше. Оказалось, что хрипловатый, сексуальный, пропитанный виски звук его голоса был очень привлекательным.

– Почему бы и нет? – повторил он, словно я сошел с ума. – Ты понимаешь, что мы оба творческие люди, а творческим людям нужен кто-то, кто будет опорой в их жизни. Нам нужна поддержка и забота, как орхидеям с Борнео.

– Как и откуда? – спросил я. – О чем ты, блядь, говоришь?

– Нам нужен постоянный уход, придурок!

– Почему ты орешь?

– Потому что ты ведешь себя нелепо.

– Я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь.

Он зарычал на меня.

– Я не могу заботиться о ком-то другом, я едва могу позаботиться о себе.

Наконец-то в его словах появился смысл.

– Да, это очень верно.

– То есть, – прорычал он, – я могу позаботиться о том, кого люблю, быть рядом, создать с ним дом. Я не бесполезен, но мне нужно, я хочу, чтобы у меня был кров.

– Конечно, – сказал я, потому что, конечно, он нуждался. Все в той или иной степени нуждались в нем, но Нику, которому люди, которым он доверял, причинили больше боли, чем следовало, нужен был человек, который встал бы между ним и миром.

– У меня есть дела, и мне нужен кто-то, кто будет просто быть рядом. Не делать, а быть. Тот, кто станет основой для меня и сделает мой дом домом.

Тогда меня осенило, потому что вся эта идея «быть», а не «делать», женская часть, когда ты заземляешься в моменте и обращаешь внимание на пространство вокруг себя, а мужская - делать, бегать вокруг, чтобы убедиться, что мир продолжает вращаться, была для него немного нестандартной.

– О Боже, – громко простонал я, охваченный ужасом. – Ты разговаривал с моей матерью.

– Как ты смеешь намекать на то, что...

– Послушай меня, у моей матери есть свои планы и...

– Джейми не вписывается в мою жизнь. Он не может. Точно так же, как я не могу вписаться в его. Вы оба не можете быть орлами, кто-то должен быть гнездом.

О, пожалуйста, Господи, спаси меня от ее новомодной мумбо-юмористической чуши. Я издал звук, которым не гордился, что-то среднее между хныканьем и рычанием.

– Что это был за звук?

– Это книга, знаешь ли, – сообщил я ему, стараясь не стонать в агонии. – Вся суть в том, что гнездо значит для каждого человека, и как далеко орел от него улетает, и... Господи. Мне нужно вытащить тебя оттуда.

– Нет, – сказал он мне. – Я думаю, что завихрения помогут мне с альбомом.

– Знаешь что, – сказал я вместо того, чтобы закричать, потому что теперь мне предстояло причинить ему боль своими новостями, а потом разбираться с последствиями того, что он разбил сердце моей матери, когда решил уехать, не дав ей шанса воспитать его. – Увидимся завтра, ребята, но я собираюсь остановиться в одном из этих мотелей и...