— Ты стрелял в меня, солнышко? — требовательно спросил он. — И проигнорировал приказ своего славного командира? Подвергнул его сына риску того, что ему снесут голову из этого самого дробовика? — Он прижал руку к сердцу, словно был потрясен, и Гордон в ответ выплюнул в его адрес проклятия.

— Лютер! — Крикнул Шон. — Твой человек только что предал тебя, ты выйдешь сюда, чтобы разобраться с ним, или я сделаю это за тебя?

— Отпусти Фокса, и я выйду, ублюдок, — рявкнул Лютер.

На этот раз Шон сам двинулся вперед, чтобы поднять меня, и я сделал единственную логичную вещь, которая пришла мне в голову в тот момент. Я схватил эту гребаную гремучую змею и, когда он поднял меня на ноги, швырнул ее в его чертово лицо. Он испуганно закричал, отбрасывая ее от себя, и та приземлилась на ногу парня справа от меня, немедленно вонзив свои клыки в его плоть. Пистолет парня выстрелил, когда он закричал, и Шон бросился на землю, едва избежав пули, а его дробовик покатился по грязи.

Я схватил Чейза за руку, оттаскивая его подальше от них, и побежал, спасая наши жизни, когда Лютер крикнул: — Прикройте их! — и вокруг нас обрушился град пуль.

Я затолкал Чейза под трейлер, следуя за ним под него, и мы начали по-армейски ползти на другую сторону по сухой грязи. Мое сердце бешено колотилось, и адреналин струился по моим венам, пока мы двигались так быстро, как только могли. Но затем с другой стороны показались ноги в ботинках, и вокруг нас раздались выстрелы.

По трейлеру разнеслась стрельба, и Чейз бросился ко мне, прикрывая мое тело своим. Я пыталась сопротивляться, пока пули разрывали мир вокруг нас в клочья, но он, блядь, не двигался. Он резко вскрикнул, и я почувствовал удар пули, когда она попала в него.

— Чейз, — прорычал я в тревоге, придавленный к земле его гребаной грудой мышц, в то время как от трейлера отрывались куски, а вокруг нас раздавались крики в бесконечной симфонии войны.

Он снова дернулся, когда в него попала еще одна пуля, паника захлестнула меня, и я изо всех сил попытался сдвинуться с места. Он не умрет за меня. К черту это. Он был моим братом. И мы были в этом вместе.

— Лежи, придурок, — рявкнул он, борясь со мной, когда я выгнул спину и попытался пошевелиться.

Тело упало на землю прямо за трейлером впереди нас, и безжизненные глаза одного из моих «Арлекинов» уставились на меня. Меня охватило беспокойство за моего отца, и я молился, чтобы он привел с собой достаточно людей, чтобы выиграть этот бой.

— Эй! — рявкнул парень позади нас, и Чейз поднял свой вес достаточно, чтобы я повернул голову.

Один из людей Шона был там, он забрался под трейлер и зажал нож в зубах. Чейз пнул его, затем застонал от боли в своих ранах, и я, наконец, оттолкнул его от себя, сам пиная мудака, когда тот подобрался к нам. Он вынул нож изо рта, полоснув им по моей ноге, и я едва избежал удара, пробираясь к выходу, пока Чейз тянул меня за руку, заставляя двигаться.

Псих продолжал следовать за нами, пока мы отчаянно пытались выбраться с другой стороны трейлера, и Чейз выругался, когда этот ублюдок вцепился в него. Я вскочил на ноги, схватил его за руку и рывком поставил рядом с собой, когда парень попытался выползти вслед за ним. Я пинал и пинал его, как дикарь, пока у него не сломалась шея и ублюдок не затих.

Я обернулся и увидел, что Чейз побледнел от потери крови, стекающей по его левой руке, пока он держался за задницу другой.

— Все в порядке, — ответил он на мой обезумевший взгляд, и я развернул его, обнаружив, что его правая ягодица чертовски кровоточит. Иисус Христос.

Я схватил пару пистолетов у мертвого «Арлекина» на земле и передал один своему брату, его пальцы были скользкими от крови из ран, когда он брал его.

Мне все еще нужно было прикончить Шона, так что я прижался спиной к разрушенному трейлеру, держа Чейза поближе к себе, когда подошел к его краю и выглянул из-за него. Шон забирался в один из грузовиков, пока «Арлекины» неслись по поляне и убивая его людей.

Я взревел от гнева, выбегая из своего укрытия и обрушивая адский огонь на автомобиль, пока он уносился по грунтовой дороге в лес. Я выпустил все пули, которые у меня были, пока пистолет не разрядился, и ярость захлестнула мою грудь, когда грузовик исчез в темноте.

Лютер вбежал в поле зрения, столкнулся со мной и обнял меня крепче, чем когда-либо с тех пор, как я была ребенком. Он осмотрел меня на предмет пулевых ранений, когда Чейз добрался до меня, прихрамывая, и прижимая к себе кровоточащую руку, а другой — держась за задницу.

— Ты в порядке, малыш? — Спросил его Лютер, сдвинув брови.

— Всего пара царапин, — процедил он сквозь зубы, и я задрал рукав его футболки, чтобы обнаружить кусок, вырванный из его руки. Я оторвал кусок своей собственной рубашки и туго перевязал им рану, чтобы остановить кровотечение, но с его задницей я сейчас мало что мог поделать.

— Тебе не следовало делать то, что ты сделал, — зарычал я на него.

— Что он сделал? — Требовательно спросил Лютер.

— Улегся на меня, когда начали лететь пули, — выплюнул я, а затем перевел взгляд на Чейза. — Никогда больше так не делай.

Чейз уставился на меня взглядом, который говорил, что он ни о чем не жалеет и будет делать это снова и снова, независимо от того, что я ему прикажу. Я сделал мысленную пометку силой переубедить его на этот счет, но прямо сейчас нам нужно было убираться отсюда.