Рик и Фокс легко могли позволить себе купить их на деньги, которые давал им Папочка Арлекин, но они знали, что остальным из нас не нравится принимать их благотворительность, поэтому они предпочитали присоединяться к нам в воровстве. В любом случае, так было веселее.

Маверик открыл пакет и протянул его всем нам, и мы нырнули вперед, чтобы забрать свои трофеи.

Мы толкались и пихались, и я рычала, в то время как Джей-Джей игриво скрежетал на меня зубами, и наконец каждый из нас оказался с сахарным пончиком, еще теплым после обжарки, и заставляющим мой желудок урчать.

— Держу пари, это лучше того дерьма, которое тебе подали на завтрак в приюте сегодня утром, а? — Маверик поддразнил меня, когда я откусила огромный кусок и закрыла глаза, чтобы насладиться вкусом.

— Мне сегодня не разрешили позавтракать, — сказала я с полным ртом вкусняшки во фритюре. — Я превысила отведенное мне время в душе прошлым вечером, потому что мне нужно было вымыть голову, а вы знаете, какая Мэри-Бет сволочь в таких вопросах.

Все мальчики нахмурились, когда я призналась в этом, и внезапно я обнаружила, что являюсь объектом их пристальных взглядов: их глаза горели, заставляя мое сердце наполниться любовью к ним.

— Все в порядке. — Я пожала плечами. — На завтрак каждый день одна и та же старая дерьмовая овсянка, и все равно она не очень сытная. Ее всегда не хватает на всех. Кроме того, все остальные девочки в нашем классе постоянно говорят мне, что хотели бы иметь мою фигуру, так что, думаю, полуголодная жизнь мне на руку.

Моя шутка не удалась, и все четверо обменялись взглядами. Не то чтобы это было для них новостью, и Чейзу, возможно, приходилось хуже, чем мне, ведь его родители слишком часто оставляли его без еды из-за того, что у его бездельника-отца не было работы. Мама Джей-Джея тоже была та еще штучка, но, по крайней мере, она всегда следила за тем, чтобы он был сыт.

Я доела последний кусочек, и мой желудок заурчал достаточно громко, чтобы все услышали. Внезапно мне на колени положили четыре недоеденных пончика. Мои губы приоткрылись в знак протеста, но все они заговорили надо мной, требуя, чтобы я ела и не спорила. Чейз даже заверил меня, что сегодня он уже стащил себе завтрак, когда мы встретились взглядами, и я поняла, что он не обманывает меня.

Я должна была сказать «нет». Но вместо этого я просто улыбнулась, позволяя им сделать это для меня и купаясь в чувстве их любви ко мне, пока уничтожала остатки их пончиков, и все они сияли, как будто кормить меня было одним из их любимых занятий.

— Мы с тобой, красавица, — пообещал Маверик. — Навсегда.

Я снова открыла глаза и сделала глубокий вдох, глядя на незнакомца, которым стал этот мальчик, пока он боролся со штормом и вел нас к берегу. Дождь продолжал хлестать по нам, и холод, который цеплялся за мою плоть, уже давно проник в мои кости и пустил корни в моей душе.

Звон колокола привлек мое внимание за шумом волн, и я посмотрела за странный новый силуэт мальчика, которого когда-то любила, и заметила свет, пробивающийся сквозь шум дождя откуда-то впереди нас. Должно быть, это был остров. Мы добрались. Спасибо, черт возьми, и за это.

Маверик подвел лодку к причалу, и я покрепче ухватилась за скользкую перекладину, за которую цеплялась, как раз в тот момент, когда корпус ударился о причал.

Мужчины что-то кричали, и Рик рявкал им, приказывая закрепить лодку и выгрузить его байк, а в следующее мгновение он уже стоял надо мной, протягивая татуированную руку и глядя на меня своим пронизывающим взглядом.

— Ты собираешься доставить мне проблем? — спросил он, казалось, не возражая против этого.

— Ты же знаешь меня, Рик, — ответила я, игнорируя его руку, которая выглядела так, словно с нее капали чернила, когда дождь стекал по черным татуировкам, покрывающим его кожу, и струился к моим ногам. — Проблемы — мое второе имя.

Его взгляд скользнул по мне, и я задрожала перед ним, не в силах отодвинуться, пока он довлел надо мной своим телом, а дождь стекал по его темным волосам и кожаной куртке.

Я пыталась не дрожать, но у меня ничего не вышло, и прежде чем я поняла, что происходит, он снял куртку и набросил ее мне на плечи. Мне было слишком холодно, чтобы протестовать, и когда его пальцы переплелись с моими, я позволила ему взять меня за руку и потащить к причалу.

Я поскользнулась, пытаясь выбраться из лодки, но он притянул меня ближе, удерживая на ногах и практически поднял на руки. Затем мы пошли. Вернее зашагали. И его хватка на моей руке была железной, средством, гарантирующим, что я не смогу убежать — гребаные кандалы.