— Просто возвращайся домой, — рявкнул он и повесил трубку.

Я схватил ром, сделал большой глоток, прополоскал им рот и сплюнул на землю, чтобы избавиться от привкуса рвоты. Моя жизнь была по-настоящему «прекрасна».

Чайка, которая нагадила на меня, спустилась на землю и устроила пир из моей блевотины, так что я решил, что по крайней мере кто-то извлек выгоду из моего существования этим утром.

Я сильно закашлялся, мои легкие, казалось, вот-вот лопнут, когда я завел машину и развернул ее, мой взгляд зацепился за чайку в боковом зеркале, когда она отказалась от бесплатной еды. Да, я не виню тебя, приятель. В этом нет ничего, кроме сожаления и алкоголя.

Я поехал обратно в город с затуманенными глазами и жутким похмельем, а затем, наконец, добрался до «Дома-Арлекина» и проехал через ворота. Я припарковался в гараже, спотыкаясь, направился к лестнице и остановился, когда у меня в кармане зажужжал телефон.

Я достал его и прочитал ожидающее меня сообщение.

Куэйд:

Небольшая проблема.

Оказывается, девушку, за освобождение которой я дал взятку копам, вчера вечером снова арестовали в Хоксвилле за вождение в нетрезвом виде.

Мое сердце замерло. Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить эти слова, и за это время Куэйд прислал фотографию девушки, и мои губы приоткрылись в замешательстве.

Погоди, мать твою…

Чейз:

Это не она. Это та девушка, за которую ты внес залог??????

Куэйд:

Да. Она была единственной девушкой в северном участке, сэр.

Чейз:

ТЫ ГРЕБАНЫЙ ИДИОТ. КАКУЮ ЧАСТЬ «РАДУЖНЫЕ ВОЛОСЫ» ТЫ НЕ ПОНЯЛ!????

Куэйд:

Они были немного розоватые…

Чейз:

ПОШЕЛ ТЫ, КУЭЙД!

Я боролся с желанием швырнуть телефон в стену и перевел дыхание, пока мой затуманенный алкоголем мозг пытался понять, что произошло. Фокс сказал, что Роуг на свободе. Так что, если мой адвокат не вытащил ее, то кто, блядь, это сделал? И как, блядь, они добрались туда раньше меня?

— Господи Иисусе, блядь, — прошипел я, запустив пальцы в свои темные кудри, пока мое сердце отбивало панический ритм. Где она? Кто забрал ее?

Может быть, она кому-то позвонила. Может быть, кто-то из ее друзей из трейлерного парка добрался туда первым, каким-то образом собрал наличные, чтобы подкупить копов…

Нехорошо. Нехорошо. Нехорошо.

Мое сердце выбило обнадеживающую мелодию при мысли о том, что она все еще в городе, что я увижу ее снова, даже с полнейшей яростью в глазах. Но я подавил эту надежду, как будто она была моим кровным врагом, и позволил мозгу подумать об этом дальше. Если она все еще в городе, она может рассказать Фоксу и Джей-Джею, что мы разделились, что я не вернулся за ней. Что я, блядь, бросил ее там.

Нет, нет, нет.

— Эйс? — Дверь наверху лестницы распахнулась, и на пороге появился Джей-Джей с Дворнягой на руках.

Собака начала тявкать на меня, и я не мог винить зверя за то, что он меня ненавидит, — взгляд его маленьких блестящих глаз говорил мне, что он знает, каким чудовищем я был. Он знал, что я сделал, даже не слыша слов и не видя правды.

Я побежал вверх по лестнице, ударившись плечом о стену, когда добрался до верха.

— Ты пьян? — зарычал он, втаскивая меня в коридор, и оказавшись достаточно близко, чтобы Дворняга вонзил зубы в мою руку. Я позволил маленькому псу вгрызаться, пока не пошла кровь, и Джей-Джей оттащил его подальше.

Джей-Джей сильно ударил меня по лицу, и я сосредоточил свой взгляд на нем, морщась от солнечного света, льющегося через коридор.

— Возьми себя в руки, — потребовал он. — Фокс сходит с ума. И я тоже недалек от этого. Мы обыскали все, что только можно, и я обзвонил всех ее друзей, но никто ее не выдает. Ты что-нибудь нашел?

— Нет, — буркнул я, опуская взгляд.

Вслед за чувством вины, паникой, и страхом пришло худшее из всего. Стыд. Я солгал своим братьям. И теперь я так глубоко увяз в этой лжи, что никогда не смогу выпустить ее наружу, потому что она раздавит всю мою семью. Если она выплывет, я потеряю их. Без сомнения. Они никогда не простят меня за это. И я, блядь, не буду их винить.

— Мы вернем ее, брат, — поклялся мне Джей-Джей, хлопая рукой по моему плечу, и мое лицо исказилось, но я ничего не ответил. — Я знаю, у вас двоих проблемы, но ты заботишься о ней так же сильно, как я и Фокс. Тебе не обязательно это признавать, ты даже можешь послать меня нахуй, но я тебя знаю. И я знаю нас. Мы все когда-то любили ее, и это не может пройти бесследно. Просто мы все справляемся с этим… по-разному.

Я пытался проглотить твердый и неподатливый комок в горле, когда посмотрел на своего брата и почувствовал себя настолько недостойным его понимания, его любви, что мне просто захотелось, чтобы земля разверзлась и утащила меня прямо в ад.