Я посмотрел на подушку, потом снова принюхался к волнующим запахам завтрака. Услышал, как Ева тихонько напевает на кухне.

Замер, растягивая это мгновение.

— Я слышу, что ты проснулся! — крикнула с кухни Ева. — Завтрак уже готов!

— Ты же собиралась сегодня уже бежать по всяким делам, — сказал я, выходя из спальни.

— Я передумала, — засмеялась Ева, художественно выкладывая на тарелке ломтики поджаренного хлеба, бело-желтые «кляксы» глазуньи и порезанные на тонкие пластики огурцы. — Нет, честно, я почти ушла. Приняла душ, оделась. А потом посмотрела на тебя спящего и поняла, что никуда не хочу уходить. Ты меня осуждаешь?

— Я тебя обожаю, — честно сказал я и обнял девушку со спины. — Это лучшее твое решение.

— В жизни? — захихикала Ева.

— За это утро, — заявил я, куснув ее за мочку уха.

— И никуда сегодня не пойдем, да? — Ева потерлась затылком о мое плечо.

— Ни за что, — заверил я. И только я хотел сказать про отключенный телефон и запертые двери, как раздался звонок. В дверь.

— И открывать не будем, — пробормотал я, зарывшись носом в волосы Евы.

— Это Макс пришел, — сказала она. — Он звонил утром, но ты спал, я тебя будить не стала. Сказал, что у него что-то важное.

— Ладно, — я со вздохом сожаления отстранился от своей девушки. — Для Макса сделаем исключение. Но потом запремся, выключим телефон и никого не пустим.

Ева поставила перед Максом вторую тарелку с яичницей.

— А ты разве не будешь завтракать? — спросил Макс.

— А я уже, — улыбнулась Ева. — Так что вы тут секретничайте, а я пойду чем-нибудь другом займусь.

— Посиди с нами, милая, — я остановил ее и усадил на свободную табуретку. Мне просто не хотелось, чтобы она уходила. Кроме того, я не собирался от нее скрывать то, что мне расскажет Макс. Так что смысл в этих уединениях? Повторять потом не придется.

— Только, слушайте, никому потом, ладно? — Макс взялся за вилку.

— Как скажешь, Макс, — кивнул я.

Макс некоторое время молча жевал. Я его не подгонял, разглядывая его лицо. На самом деле, было, конечно, слегка тревожно. Мало ли, скажет сейчас, что наш новый отличный аранжировщик, показавший себя на гастролях отличным профи и хорошим компаньоном, какой-нибудь педофил. Или еще что-нибудь мерзкое. Тем более, что Макс как-то странно мялся. И в глаза мне смотреть избегал.

— В общем, знаешь… — наконец решился он. — Ты только Вадиму ничего не говори, ладно?

— Про что именно? — удивился я.

— Ну, что я разнюхивал всякое, — тихо сказал Макс. — Короче, он нормальный мужик, зря я это все затеял.

— Ничего не зря, — сказал я. — Теперь ведь ты точно это знаешь. Не узнал бы, все время бы косо смотрел. Макс, ты чего? Слушай, ну, можешь не рассказывать, если не хочешь. Ты теперь знаешь, что с Вадимом все нормально, и он никакой не мошенник на доверии. Мне достаточно.

— Нет, теперь надо рассказать, — Макс вздохнул. — Хоть кому-нибудь. А то как-то…

— Тяжело одному нести? — понимающе покивала Ева.

— Да, — Макс снова вздохнул. — Короче, он вместо жены своей бывшей в тюрьму сел. Она обдолбалась и сбила ребенка на машине. На его машине. И уехала. А свидетели номер записали. Ну и, в общем, их менеджер взялся все разруливать и сказал, чтобы Вадим признался, что за рулем был. И взял все на себя. Что все будет нормально, мол, мы все повернем как надо, через годик выйдешь чистенький.

— Насмерть сбила? — прошептала Ева.

— Нет, но почти, — сказал Макс. — На всю жизнь калекой пацан остался. В инвалидном кресле.

— Ужас, — Ева опустила взгляд.

— Да ты подожди, это еще не самое страшное, — хмыкнул Макс. — Короче, Вадим вообще без второго слова согласился. Его бывшая типа восходящая звезда была, ей такое пятно на репутации вообще ни к чему. Ну и написал признание. Мол, такие дела, торопился, не заметил, прошу понять-простить. Ну его, понятное дело, посадили. А пока он был в тюрьме, его жена с ним развелась и ушла к этому менеджеру. И еще в интервью наговорила, что он подонок, наркоман и вообще какое счастье, что так получилось, и у нее глаза открылись.

— А остальные что? — спросила Ева.

— Кто остальные? — Макс поднял на нее взгляд.

— Ну он же в группе играл, — Ева пожала плчами. — Они никакого опровержения не написали потом?

— Неа, — покачал головой Макс. — Его вообще все бросили, после того, как эта сука его подставила. На самом деле, я даже статью эту читал в «Московском комсомольце», просто не подумал, тогда, что это наш Вадим. Все-таки года полтора назад уже дело было.

— Фу, — сморщилась Ева.

— Вот и я о чем, — печально хмыкнул Макс. — Прикиньте, его никто не встретил даже, когда его выпустили. Он ее от тюрьмы спас. И потом промолчал, хотя мог ведь и правду рассказать! Прикиньте, как бы журналисты сейчас за эту инфу ухватились!