После окончания работы, я решил по совету Мэнделла зайти в маленькое кафе, которое находилось радом с заводом. Мне сразу понравилось здесь. Уютный зал в ретро-стиле. Стены с отделкой под полосатый светло-сиреневый шёлк. Выступающая над полом полукруглая эстрада с небольшим стареньким пианино, круглые деревянные столики с фонариками в виде миниатюрных керосиновых ламп с молочно-белыми плафонами, не для освещения, а для создания настроения.

На эстраде под аккомпанемент джаз-бэнда хрупкая девушка, затянутая в блестящее платье, пела блюз низким, грудным голосом. Я заказал бифштекс и салат. Официант принёс коктейль за счёт заведения, и я наслаждался умиротворяющей атмосферой.

— Как ваша нога? — услышал я знакомый голос, заставивший напрячься.

— Шерри? Да, все в порядке. Уже забыл напрочь. Да и синяки сошли.

— Можно присесть? — спросила она, улыбнувшись. — Только Генри не говорите никому, что я использовала это средство. Оно в городе под запретом.

— Господи, как вы живете здесь, Шерри? — не выдержал я, покачав головой.

Она не ответила, лишь печальная усмешка пробежала по лицу, растворившись в глубине шоколадных глаз.

— Вам нравится моя стрижка? — спросила она, кокетливо проведя рукой по изящной линии открытой теперь шее, где остался только маленький полупрозрачный завиток.

Теперь выстриженные тёмные волосы с проблесками меди обтекали высокий лоб, нежный овал лица, делали черты лица более утончёнными. Или мне показалось, потому что так падал свет фонариков?

— Да. Очень женственно, — сказал я, заметив, что её глаза потеплели. — Шерри, — я взял её за руку с голубыми ниточками сосудов. — Что вы от меня хотите?

— Ничего, — в её глазах читался немой вопрос: «неужели ты такой глупый?»

Она так трогательно и наивно пыталась меня соблазнить, что я готов был поддаться искушению.

— Шерри, я ведь женат, — как можно мягче сказал я.

— Я знаю об этом, — её губки тронула снисходительная усмешка.

— Откуда вам это известно? Мэнделл рассказал? — удивлённо поднял я бровь.

Моя известность в этом месте стала тяготить.

— Нет, мой отец. Он восхищался вами, считал одним из лучших конструкторов современности. Много о вас знал. И очень хотел, чтобы вы приехали сюда. Работали здесь.

— Шерри, ваш отец — Марли? — с ужасом выдохнул я. — Поверить не могу!

Её лицо исказила гримаса брезгливости, словно она раздавила мокрицу.

— Что вы, Генри! Мой отец — Джеральд Кларк. Он построил этот город. То есть, вначале он построил лабораторию для изучения подводного мира здесь. Потом она выросла в настоящий город.

— Кларк? Биолог, он занимался изучением редких животных подводного мира. Я помню, читал об этом. Лет десять-пятнадцать он пропал. Значит, он построил этот город. А Марли…

Она сделала испуганные круглые глаза и приложила палец к губам, заставив меня мгновенно заткнуться. Дальше расспрашивать, что случилось с Кларком, я не стал. Это и так было ясно. Лицо Шерри стало печальным, шоколадные глаза затуманились. В сердце вонзилась игла жалости. Я придвинулся ближе, мягко сжав голову Шерри в ладонях, начал медленно целовать губы, щеки.

— Граждане, почему нарушаете общественный порядок? — я вздрогнул, услышав скрежещущий голос.

Рядом возник краснорожий верзила в чёрной форме, поросячьи глазки и костлявый подбородок которого плохо вязались с остальной массивной тушей.

— Извините нас, гражданин офицер, — быстро проговорила Шерри. — Мы поссорились, и муж решил попросить прощения. Таким способом. Очень опрометчиво.

Она метнула в меня быстрый, предупредительный взгляд и я тут же подобрал упавшую челюсть.

— Документы предъявите, — не унимался коп.

Шерри вытащила из сумочки пухлую книжечку в кожаной обложке и подала офицеру. Придвинув физиономию к страницам, он придирчиво начал изучать их, словно подозревал дочь основателя города в шпионаже. Со страхом я ждал, когда изучив её документы, коп займётся мною.

Когда у него заработал рация, сердце сжалось до размера мячика для гольфа и затрепыхалось пойманной в силки птичкой.

—Да? — бросил коп лениво в динамик. — Правда?

Внутри рации что-то прошуршало, прозвучала невнятно фраза, но коп замер, рожа побледнела, словно в неё плеснули белил. И через мгновение он испарился. Я с облегчением выдохнул, откинувшись на спинку кресла.