Когда часовая стрелка на будильнике подобралась к шести, понял, что ощущаю себя слишком возбуждённым и заснуть больше не смогу.

Одежда, которую дал Холлбрук, на удивление отлично подошла, словно её сшили на заказ. Взглянув в зеркало, встроенное в дверцу шкафа, удовлетворённо заметил, что хотя фиолетовые круги под глазами остались, выгляжу я неплохо. Темно-синий костюм в ёлочку, рубашка в тонкую полоску. Галстук я решил не надевать. Мне не понравился яркий рисунок в стиле абстракционизма: красные, синие треугольники, трапеции.

На гладко выбритом лице от левого глаза к шее теперь резко выделялся зигзагообразный шрам: последствия автокатастрофы. Это делало меня старше, как и обильная седина на висках. Но меня это устраивало. Всегда бесило, когда ко мне относились снисходительно-покровительственно из-за моего возраста.

Я спустился со второго этажа и вышел на улицу. Вызванное такси — побитая жизнью тупорылая тачка грязно-бежевого цвета — уже ждало меня. Забравшись на заднее сиденье, я коротко бросил: «Завод Мэнделла». Водила, молодой вихрастый парень,обернулся ко мне и, улыбнувшись, доброжелательно предложил:

— На поезде удобнее было.

— У меня есть чем заплатить, — пробурчал я, демонстрируя ему банкноту с портретом Марли.

— Да не в этом дело. Просто в очередь к шлюзам простоим. А поезд без задержки.

— Я не очень хорошо в городе ориентируюсь, — объяснил я. — Вчера только приехал.

— Да, я знаю. Мы вас ждали, Теллер, — с интонацией участника заговора проговорил он, в его глазах сверкнула радость, заставившая насторожиться.

С какой стати меня тут ждали? Значит, все-таки нападение этих безумных уродов было не случайным?

— Что, хотите, чтобы я восстание возглавил против гражданина Марли? — усмехнулся я.

Водила потёр лоб рукой и загадочно улыбнулся.

— Нет. Для этого у нас другой человек имеется. Вы все узнаете от Мэнделла, — объяснил он, заводя мотор. — Меня, кстати, Тайрон Бейкер зовут.

Слова таксиста меня насторожили. Сам Марли направил меня на завод, а получалось, что Мэнделл связан с повстанцами. Меньше всего на свете мне хотелось ввязываться в борьбу за свержение местного царька. Оказаться у столба на площади с завязанными глазами, я не планировал.

Словно прочитав мои мысли, таксист свернул на площадь, где днями раньше я лицезрел казнь. Столбы были убраны. Команда плотников в синих спецовках деловито монтировали помост. Рядом я заметил сваленные грудой доски, столбы, в которых угадывались пугающие силуэты виселиц. Я машинально расширил ворот рубашки и потёр ладонью грудь. Кровь маленькими молоточками забарабанила в висках. Не удержавшись, я спросил:

— Тайрон, часто у вас тут казни проходят?

В салонное зеркало заднего вида я заметил, как водила нахмурился, губы сжались в тонкую линию, на лицо набежала тень.

— В последнее время — часто, — глухо ответил он, склонившись над баранкой.

Расспрашивать дальше мне расхотелось. Лишь на душу накатилось, как ледяная волна, мерзкое ощущение безысходности.

Как и сказал парень, нам пришлось выстоять очередь к шлюзам между уровнями. И когда в очередной раз перед нами с глухим звоном отъезжала толстая стальная плита, я ловил себя на мысли, что мы действительно находимся на дне океана. А над нами огромная толща морской воды, готовая раздавить в любой момент.

Мои часы на солнечных батареях здесь не работали и я, не зная, сколько времени мы потратили, начал нервничать. Такими темпами мы приедем на завод только к вечеру. А я страшно не люблю опаздывать. У меня прекрасно развито чувство времени. Это было моей фирменной фишкой: я всегда приходил вовремя к назначенному часу. Мои сотрудники могли опоздать, я — никогда.

— Приехали, — я услышал голос Тайрона.

Вытащив бумажку, я протянул ему, но он покачал головой и слабо улыбнулся.

— Не надо. Если понадоблюсь. Позвоните в наше бюро и попросите, чтобы я приехал. Если я буду занят, тогда попросите Стива Фокса.

Тайрон уехал, а я направился к входу в глухой стене из темно-серого камня. В приёмной за невысокой стойкой сидела немолодая плоская, как доска женщина в костюме мышиного цвета. Когда хлопнула дверь, она подняла на меня строгий взгляд маленьких глаз, словно изюм в тесто вдавленных в круглое, отдающее желтизной лицо, и спросила:

— Что угодно, гражданин?

— Я — Генри Теллер. Меня направили сюда на работу.

Она нажала кнопку селекторной связи и монотонным голосом, не сводя с меня подозрительного взгляда, произнесла: