— Я хотела посмотреть, как он кончает. Он красивый. Как ты.

И одинокий, я думаю.

Я думаю об этом все чаще и чаще.

Себастьян ничего не говорит, и я сажусь, прислоняюсь спиной к изголовью, и боль напоминает мне, как он имел меня. Как они оба имели меня.

— Что мы делаем? — спрашиваю я его.

Он изучает мои глаза, а я - его.

— Блядь, — говорит он, его тон становится жестче. Он встает, идет в ванную. Я слышу звук льющейся воды, и через минуту он возвращается, вытираясь. Он остается стоять.

— Это не просто трах.

— Тогда что это?

— Я не знаю. Он один, Себастьян.

— Ты хочешь пойти к нему?

— Нет.

— Хорошо.

— Но он один.

— Ты смотрела на него, когда кончала.

Я не отвечаю, но то, что я вижу в его глазах, отражает мое собственное замешательство. Как будто он как-то разрывается.

— Почему ты смотрела на него?

— Я хотела посмотреть.

Его лоб морщится, он пытается понять.

— Накажи меня, — говорю я.

Он долго не двигается.

— Накажи меня за это.

Кажется, он долго думает об этом, пока, наконец, не кивает мне и не садится на край кровати.

— Иди сюда, Хелена.

Я сползаю с кровати и подхожу к нему, встаю между его коленями. Он берет меня за руки, долго смотрит на меня, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я не знаю, почему.

То, что мы сделали, он хотел этого. Я хотела этого. Но то, когда он смотрит на меня вот так, Себастьян — самый жестокий и самый нежный. Я не понимаю своих чувств к нему. Я не понимаю эту путаницу эмоций, эту борьбу внутри меня.

— Накажи меня, — говорю я снова, слезы согревают мое лицо.

Он притягивает меня к себе на колени так, что мой торс упирается в кровать, а ноги свисают с его бедер. Он раздвигает свои ноги, чтобы зажать мои между своими, и берет оба моих запястья в одну из своих рук на уровне моей спины. Он целует одну щеку, затем другую, и когда он шлепает плоской стороной ладони по одной, я задыхаюсь и думаю, что мне это нужно.

Это очищение. Своего рода раскаяние.

И, возможно, ему это тоже нужно.

Он опускает руку снова и снова, две по одной щеке, затем две по другой, и это жжет сильнее, чем я думаю, и хотя я не хочу бороться, хотя я хочу принять это, ему все равно приходится сжимать свои ноги вместе, чтобы держать мои в ловушке, и рука, которая сжимает мои запястья, твердая, чуть ли не до синяков.

Громко, шлепок. Громче, чем мои крики, которые больше похожи на хныканье.

Я кусаю губы, чтобы выдержать это, и не знаю, когда я плачу, это потому что больно или потому что мне просто нужно, нужно выпустить странные эмоции внутри меня.

И я знаю, что когда он наказывает меня, это не только за то, что я хочу его брата, или за то, что смотрю, как он кончает, или за то, что позволяю ему смотреть на меня.

Это потому, что он тоже этого хотел. Потому что он отдал меня ему.

Когда я слишком устала, чтобы бороться дальше, и мои руки и ноги затекли, он останавливается.

— Достаточно?

Я киваю.

Я измучена и хочу, чтобы он просто обнял меня, и когда он поднимает меня, чтобы прижать к себе, я поворачиваюсь лицом к его груди и плачу. Я плачу глубокими, тихими рыданиями. Я не понимаю их причину. Я не понимаю всех этих смешанных эмоций.

Когда все наконец заканчивается, я поднимаюсь, сажусь, а он все еще смотрит на меня. Положив руки по обе стороны от моего лица, он большими пальцами вытирает мои слезы, прежде чем поцеловать меня. И когда он касается моего затылка, его прикосновения нежны.

— Ты моя. Даже когда он трахает тебя, ты моя.

Я киваю: — Я знаю это. Я знаю.

Он твердый, я чувствую его между ног, и когда он поднимает мои бедра и опускает меня на него, все, что я могу сделать, это прижаться к нему, наши глаза закрыты, близко, так близко.

Это секс. Он отвоевывает меня, трахает меня там, где только что трахал его брат. Там, где его брат только что кончил в меня. Трахает меня глубоко и медленно, и когда он кончает, я касаюсь его лица и просто смотрю на него. Я не могу отвести взгляд и не кончаю. Я просто смотрю на него, и то, что я чувствую, это извращение. Это бессмысленно.

Когда он затихает и обнимает меня, я провожу пальцами по его волосам.

— Ты прекрасен, — говорю я.

Он слегка улыбается, и когда мы спим этой ночью, мы оба прижимаемся друг к другу, обнаженные, в комнате пахнет сексом, нами, его мягкое сердцебиение убаюкивает меня, его мягкое дыхание на моей макушке, руки вокруг меня, обнимающие меня.