Через 15 минут прилетел первый связной дрон. Запись маршрута, видеосъемка (просмотр не выявил ничего подозрительного – Стелла позвала смотреть запись всех, чтобы ничего не пропустить), голосовое сообщение: «Норма, командир! Лечу в Бершеть! Конец сообщения.»

Через 40 мин прилетел второй связной. Ничего подозрительного - город живет обычной жизнью. В воинской части людей не видно, у КПП и у штаба по стойке «Смирно!» стоят часовые, у КПП еще палка триффида; у складов часовых нет. Сообщение: «По городу – все спокойно, командир. По в/ч – есть нарушения Уставов несения гарнизонной и караульной службы. Принял решение вступить в контакт с командиром части. Конец сообщения.»

Покусав губы, Стелла озвучила решение:

– Ждем 2 часа!

Через 2 часа напрасного ожидания Стелла отозвала в сторону второго «старого старика» - старшего лейтенанта Варёного (Серегу Варенина), долго с ним что-то обсуждала, скомандовала:

– Вылетаем на двух флаерах – я и Чубака! За старшего остаётся старший лейтенант Варёный, - у борта истребителя дала последние инструкции, - Чубака, полное радиомолчание. Зависнешь со стороны Солнца на расстоянии 2000 метров от меня и невысоко, контролируешь визуально через оптический дальномер. Действуешь по моей команде или по сложившейся ситуации.

На полете к военному городку мы увидели стоящий на плацу перед штабом истребитель Каштана. Стелла покачала крыльями, и я скользнул влево. Она приземлилась на плацу, вышла, обошла вокруг истребителя Кашатана, обернулась по сторонам (никто к ней не подбегал, оба часовых – на КПП и у штаба – стояли, вытянувшись и не двигаясь). Стелла обернулась в мою сторону, пожала плечами и пошла к штабу. Не доходя немного до крыльца, она сказала:

– Наконец-то! Чубака, давай ко мне! – и зашла в дверь.

Я аккуратно сел возле наших истребителей, вышел и направился в сторону штаба. У самого крыльца, я понял, что внутренний голос (как мой, но не я) мне говорит: «Всё в порядке. Всё хорошо. Все неприятности остались позади. Нужно поскорее присоединиться к своей женщине!» Слова «своей женщине» резанули диссонансом - Стелла не была моей женщиной. Но зайти внутрь я был должен, хотя всё, что видел, мне категорически не нравилось: безлюдный военный городок, стоящий без единого движения часовой, раскачивающееся и шуршащее своими ногами бревно на месте дежурного по части. «Направо по коридору и еще раз направо,» - прозвучал голос в голове. «Всё очень хорошо! Всё очень правильно! Мне хочется увидеть свою женщину и своего друга!» - всё время убеждал меня голос. «Ну вот мы снова вместе! Нужно подойти к ним, обязательно лечь на пол и обнять их!»

На полу лежала Стелла. Я узнал её по росписи лётного комбинезона – яркая звезда, вокруг которой крутятся галактики и черные дыры (начальство традиционно сквозь пальцы смотрело на то, что пилоты малых кораблей – истребители, штурмовики, разведчики – разрисовывали спину лётного комбинезона кто во что горазд). Голову Стеллы было не видно – на ней рос куст, а из куста торчал бамбук. Рядом лежало тело Каштана (на спине изображение каштана, от которого тянется иммерсионный след, на иглах – кровь, от несущегося Каштана разлетаются поломанный фигуры врагов), большая часть свода черепа отсутствовала, черепная коробка – пустая (это было видно и от порога), вокруг головы – лужа крови. «Нужно лечь и обнять своих друзей!» - крутилась в голове мысль. Я нарисовал в голове образ, как я подхожу и ложусь, а рука отработанно вытащила из кобуры личное оружие пилотов – пистолет-пулемет - и навела его на куст – там, где у прямоходящих обычно бывает голова. Короткая очередь разнесла верх бамбука, расщепила ствол до самого куста – навязчивые мысли в голове прервались на полуслове. Осталась блаженная тишина.

– Что мы скажем смерти? Смерти мы скажем: «Не сегодня!»

Я дёрнул триффида за остатки ствола, но он не выпустил Стеллу. Я дал очередь в куст, метя выше Стеллы – куст разметало, и открылась дыра в голове около 10*10 см с остатками мозга. Триффид питается мозгом – какие ещё можно сделать выводы?

По коридору затопали сапоги. Солдат ворвался в комнату автоматом вперед. Я шагнул из-за дверного косяка, отвел-потянул автомат и одновременно впечатал кулак ему в челюсть. Солдат выпал в коридор и замер. В голове заверещала острая боль и визг: «Нужно бросить оружие и лечь на пол! Если лягу на пол – всё будет хорошо!». «Мы уже видели, КАК это бывает хорошо, если лечь на пол» - сказал я сам себе, подбежал к дежурному по части триффиду, опрокинул его очередью и добил лежачего. Боль в голове сразу прошла, осталось лишь воспоминание о ней. Визг тоже стих, в оглохших ушах звенело. Я утёр лицо, на рукаве – кровь. Нос не дышал, из него капало. Я зажал нос пальцами, повесил за спину автомат солдата и пошёл в сторону КПП. В опущенной правой руке – мой штатный пистолет-пулемет.

«Нужно лечь на землю и поспать! Всё хорошо! Нужно лечь на землю и поспать!..» - опять завертелась в голове бесконечная запись. Я побежал вперед. Из дверей дежурки выскочил солдат и выпустил в мою сторону весь магазин. Пока он перезаряжался. Я короткой очередью вынес окно дежурки, второй – разорвал стоящего за окном триффида. Солдат осел на крыльце.

– Аптечка есть? – спросил я у него. Он никак не отреагировал, а потом повалился на спину. Я подхватил его под мышки и занес в помещение КПП, уложил на пол. Рядом хлопнула об пол лиана – я наступил на неё и добил триффида. Рассмотрел поближе лиану – на её конце был мощный шип, а по всей длине шипа – бороздка. Я взял шип у основания и провел по полу – на кафеле осталась царапина, на кончике шипа повисла тягучая капля – яд?

Кровь из носа уже не шла. А вот солдат был совсем плох – лицо осунувшееся, глаза закатаны, на тормошение не реагирует, дышит чуть заметно. Я повесил его автомат на себя, поднял его на руки и понес в штаб. В штабе положил на пол в коридоре, проверил триффида, пошёл к первому солдату. Он был мёртв! Я убил его ударом кулака! Я убил нашего солдата!

Нужно взять себя в руки! За случившееся – отвечу! Но – потом. Сейчас нужно выполнять приказ: выяснить обстановку и вернуться на базу. Я набрал в графин воды, приподнял голову второго - живого!
– солдата и вылил пол графина ему на голову, лицо и грудь. Он вздохнул и потянулся губами вперед – он хотел пить. Я начал осторожно поить его из графина. Допив воду, он открыл глаза и едва слышно просипел: «Вы вернулись? Меня сменят?» Не дожидаясь ответа, он потерял сознание. Я повернул его на бок и вышел на плац.