Я захожу на площадь Копли и на мгновение останавливаюсь, восхищаясь тем, что я здесь. В Бостоне. Несмотря на все произошедшее в последние недели, я помню про честь, оказанную мне стипендией Синклера, я все еще ей взбудоражена. Стою у фонтана и впитываю в себя звуки площади: автомобилей, людей, американских акцентов — некоторые бостонские, некоторые нет.

Какое-то время я просто наблюдаю, как люди спешат по своим делам.

— Фредди! — Ко мне подбегает Лео Джонсон.

— Здравствуй! — улыбаюсь я, а он снимает с головы кепку. Волосы у него мокрые, сам он тяжело дышит. — Что ты здесь делаешь?

— Меня иногда выпускают с Кэррингтон, знаешь ли. Фух. — Он вытирает лоб рукавом. — Заметил тебя на другом конце площади… только сейчас догнал.

Я смотрю на него озадаченно:

— Где ты был, когда меня заметил? В Нью-Йорке?

— Нет, мэм, я… — Он замолкает. — А… Понял. Я бегал.

— Бегал?

— Не смотри с таким испугом. Писатели тоже бегают.

— Если за ними гонятся.

Он смеется и спрашивает:

— Возвращаешься на Кэррингтон?

— Да, но бежать с тобой не собираюсь.

— Трусиха. — Он потягивается, разминаясь. — Я подумал: можно собраться на ужин, пожаловаться друг другу на писательский блок и слова без синонимов.

Я смотрю на часы. В очередной раз отказывать будет грубо, и мне правда хочется обсудить с ним мою работу и отчеты для стипендий, которые нам обоим придется составлять.

— А давай. Куда пойдем?

Он чешет голову и вновь надевает кепку:

— Я могу заказать что-нибудь, и мы поедим у меня… или у тебя, если хочешь.

— Нет, можно в твоей квартире. У меня бардак… Муза большая неряха.

— Они такие. — Лео начинает бежать на месте. — Полседьмого? У меня как раз будет время принять душ.

— Хорошо, увидимся тогда.

Я машу ему вслед, смутно осознавая, что почему-то считала Лео старше, чем он есть. Возможно, дело в его южном акценте, навевающем мысли об «Унесенных ветром», или в его довольно консервативном стиле одежды. Даже на пробежке он одет не особо спортивно.

Заходя в фойе дома, вижу, как миссис Вайнбаум поливает цветы. Это работа уборщика, говорит она, но женщине кажется, что он дает цветам недостаточно воды. Она интересуется, помог ли мне йогурт — хочет попробовать с его помощью лечить свое люмбаго. Честно говоря, я понятия не имею, что такое люмбаго. Знаю только, что его часто приписывают старикам в ситкомах. Пытаюсь объяснить, что я не болела, мне просто нравится йогурт, но миссис Вайнбаум меня не слушает. В конце концов мы соглашаемся, что йогурт стоит попробовать, и она обещает известить меня о результатах.

Закончив довольно теплый разговор, я возвращаюсь в квартиру в приподнятом настроении. Снять обувь, заварить кофе, достать ноутбук. Пара часов для работы есть. Встреча с Лео напомнила мне, что я здесь, в первую очередь, чтобы написать роман, а не расследовать убийства и кушать пончики; что у меня есть коллега, не связанный с криком и последующими за ним событиями, с которым можно сравнивать свой прогресс.

Время я замечаю без пяти шесть. Бегу в ванную чистить зубы, переодеваюсь с щеткой во рту. На макияж времени нет, но я успеваю намочить руки и пригладить пушистые кудри. Вновь обуваюсь, хватаю бутылку вина и направляюсь по коридору к квартире Лео.

— Открыто! — звучит в ответ на мой стук.

Архитектурно квартира Лео — отражение моей, но оформлена более современно. В гостиной взгляд тут же цепляется за желтые диваны и крутящееся кресло-яйцо. На последнем тут же хочется посидеть.

Лео понимающе улыбается.

— Не стесняйся, — говорит он. — Все, кто заходит, хотят его опробовать.

Я так и делаю. Уютное кресло вращается легко и плавно.

— Ты в нем пишешь? — спрашиваю я, наблюдая, как он то пропадает из вида, то вновь появляется.

Он качает головой:

— Предпочитаю развалиться на диване. Постоянное движение немного отвлекает.

— Понимаю. Но зато весело!

— Я заказал пиццу, — говорит Лео. — Надеюсь, тебе нравится пеперони.

Я прекращаю вертеться и морщусь:

— Надо было раньше сказать: я вегетарианка…

— Ох, блин! Надо было спросить. Вас так много в наше время, а я не догадался…

— Я могу убрать пеперони…

— Ничего подобного! Я изменю заказ.

Он звонит в пиццерию и добавляет вегетарианскую пиццу.

— Раз с этим порешили, могу предложить тебе выпить?

Я протягиваю свою бутылку вина, и вскоре мы уже сидим с бокалами на диванах — Лео предупредил, что кресло и алкоголь опасно сочетать. Я спрашиваю о его книге. Всегда думала, что Лео пишет исторический фикшен, и почему-то была убеждена, что именно про Римскую империю.

— Я пишу любовные романы, — говорит он.

Мое удивление понятно без слов, и Лео продолжает объяснять:

— Мой агент расскажет тебе, что это история о крепкой дружбе и непростых отношениях в сеттинге современной Америки, но на самом деле это любовный роман.