Я покачал головой.

— Они превращают жизнь простака в мучение.

— Энцо не простак. Почему тебя это вообще волнует?

Он усмехнулся. — Мне не испортило, а тебе да.

— Чего ты хочешь?

— Ты должен занять свое место, и мне плевать на твои маленькие внутренние потрясения. Ты капо, и ты отнимешь это у этого сумасшедшего ублюдка, который думает, что он умный.

Я пожал плечами. — Убери его.

Он закатил глаза. — Это бесхитростно, и я не могу — пока его идиотизм не приведет к настоящей войне, которая уже надвигается, мои руки связаны. Бенни слишком много, слишком вульгарен, слишком самоуверен, — он вытащил из кармана белый конверт. — Жирный ублюдок организует бал-маскарад в честь своего шестидесятилетия в следующую пятницу… Маскарад, как у шестнадцатилетней девчонки со вкусом к театральности.

Признаться, я удивлен, что ни Бенни, ни Савио не сообщили мне об их дурацкой вечеринке. Они так старались притворяться, что им не все равно, притворяться, что хотят, чтобы я был в семье, а не в шести футах под землей… Так что даже то, что он не прислал мне приглашение, вызвало у меня тревогу.

Маттео подвинул конверт ко мне. — Это фальшивое имя. Иди со своей девушкой. Отправь своего щенка. Мне правда все равно. Тебе нужно увидеть, что он делает, и остановить это. Я был более чем терпелив с тобой, Джанлука. Я дал тебе больше свободы действий, чем когда-либо давал кому-либо. Не заставляй меня жалеть о том, что поставил на тебя, — он встал, поправляя галстук и манжеты. — Тебе лучше уйти или прислать кого-нибудь, и я ожидаю, что ты очень скоро вернешься на свое место, Джанлука. Я никогда не славился своим терпением или снисходительностью.

Это было преуменьшением года.

— Не заставляй меня возвращаться сюда; тебе это не понравится, если я это сделаю… и ей тоже.

Я сжал кулаки на своем столе, пытаясь обуздать свою ярость. Противостояние Маттео было способом вызвать адский огонь на меня — на нее — и это было не то, чего я хотел.

Я резко кивнул ему.

— О, и еще кое-что, прежде чем я уйду… В следующий раз, когда я позвоню, ты лучше ответь или перезвони мне сразу же, потому что, клянусь, тебе не понравится результат.

— Конечно.

— Я рад, что мы понимаем друг друга. Мне действительно не хочется пачкать руки.

Это была наглая ложь; Маттео жил ради хаоса и боли. Его имя было более чем подходящим. Маттео имел в виду дар богов, и он действительно думал, что он наш бог, наш король… наш чертов психованный король.

— Передай девушке спасибо за брауни. Я рад, что она в семье.

Я молчал, когда он ушел от меня в кабинет. Я облажался в эпических масштабах.

Я хотел защитить Кэсси, оставить ее на границе между нормальным миром и моим. Я хотел, чтобы она была рядом, но я достаточно заботился, чтобы не хотеть проклинать ее вместе с собой, и, несмотря на все мои усилия, несмотря на все мои попытки не упасть, я потянул ее вниз вместе с собой.

Я провел рукой по коробке с ожерельем, которое я заказал для нее. Я должен был знать лучше, но я хотел, чтобы у нее было что-то особенное на ее день рождения, что-то значимое, что выразило бы то, что я к ней чувствовал, без того, чтобы она на самом деле знала, что это значит на самом деле.

Я должен был принять во внимание, что Маттео был столь же умен, сколь и хитер. Теперь она была у него на радаре, и я мало что мог сделать.

Дай ему то, что он хочет против ее свободы. Он хочет, чтобы ты снова оказался наверху. Он отдаст тебе это. Не то чтобы ему было до этого дело. Она всего лишь средство для достижения цели, заявил мой голос разума, и этот глупый голосок исходил из моего изуродованного сердца. Может, она не хочет быть свободной; может, она хочет остаться здесь — с тобой.

Я откинулся на спинку сиденья, устало закрыв глаза.

Как я спасу тебя, Кэсси Уэст, и, что еще важнее, хочешь ли ты вообще быть спасенной?

ГЛАВА 15

КЭССИ

Я вонзила кельму в землю немного сильнее, чем нужно. Я все еще была немного раздражена тем, что произошло вчера, даже если у меня не было для этого никаких реальных причин.

Лука сказал мне, что доверяет мне, что теперь я в его кругу доверия, и он отправил меня в мою комнату, как ребенка, как только появился один из его коллег.

Я покачала головой, кладя луковицу в землю. Я знала, что я новичок во всей этой мафиозной истории, но все же.

Этот человек был прекрасен. Ну, это правда, что я чуть не умерла от сердечного приступа, когда обернулась и увидела его там, стоящим на кухне.

Маттео, сказал он, и он был произведением искусства. Я не думала, что когда-либо видела мужчину настолько красивого в своей жизни. Его лицо было идеальным, безупречным… с прямым носом, четко очерченными челюстями и губами, которые заставляли девушек плакать, и глазами такими светло-голубыми, что они казались почти нереальными на фоне его загорелой кожи и черных волос.

И его акцент, Господи, помилуй! Как мафиози вообще могут быть такими горячими? Разве они не должны быть все невысокими, толстыми и лысыми?

Я вздохнула при мысли о Луке и поцелуе, который я ему подарила.

— Почему такая мрачная? — я повернулась и увидела Дома, стоящего рядом со мной, скрестив руки на груди.

— Ты действительно хочешь меня разозлить? У меня есть мастерок, ты знаешь.

Он поднял руки, сдаваясь. — Страшно…

Я кивнула. — Да, — я откинулась на пятки, чтобы получше его рассмотреть. — Чем я могу тебе помочь?