Ланьхуа оглянулась и широко распахнула глаза. Что случилось? Чтобы спуститься в Загробный мир, она проделала в стене крохотное отверстие. Почему же сейчас размеры дыры в два раза превышают ее рост? Черные трещины карабкались по стене до самой крыши, словно распарывая воздух вокруг. Темная энергия инь текла из пролома, притягивая гнев и пороки царства Людей, в обилии клубившиеся по краям. Похоже, пройдет не так много времени, прежде чем здешний воздух сам собой обратится в огромное чудовище, от которого пострадают жители Ечэна.

– Что ж, отменная работа. – Дунфан Цинцан посмотрел на трещины и удовлетворенно улыбнулся. – Не ожидал, что ты сможешь запомнить массив заклинаний Темнейшего и сорвать печать Трех Царств.

Орхидея едва не разрыдалась от страха.

– Эта… эта дыра увеличивается. Почему она не закрылась?

Дунфан Цинцан усмехнулся:

– Ты думала, что печать Трех Царств сделана из плоти? И зарастет сама, если ее повредить?

Сердце Ланьхуа наполнилось ужасом.

– Все кончено! Что делать? Это же я пробила брешь. Если наставник узнает, то непременно скормит меня свиньям!

– Скорее бы, – холодно отрезал Дунфан Цинцан.

Он повернулся, чтобы уйти, но его левая нога не сдвинулась с места, намертво прикованная к земле.

– Как ты смеешь закрывать глаза на такую беду? – упрекнула его Ланьхуа. – Прореха растет. А вдруг нечисть обретет силу, что тогда будет?

– Темнейший здесь ни при чем.

– Как это ни при чем?! Я заварила эту кашу, чтобы отыскать тебя!

– Господин? Что вы сказали, господин? – Скороход по-прежнему не смел войти во двор и взывал с улицы, крича во все горло: – Ветер слишком силен, ничтожный слуга вас не слышит! Выходите скорее. В последние дни из-за этой прорехи в душах местных жителей нарастает смятение. Здесь нельзя оставаться. Вас могут найти воины Небесного царства.

Услышав слова Скорохода, Ланьхуа совсем заупрямилась:

– Эта прореха уже дурно влияет на людей. Мы должны поскорее ее залатать, чтобы не случилась большая беда!

В сердце Дунфан Цинцана вскипела досада, а его лицо окаменело.

– Люди никогда Темнейшему не поклонялись, не возносили молитв и не преподносили даров. Почему Темнейший обязан заботиться об их благополучии? Это всего лишь прореха в печати Трех Царств. Темнейший может сорвать печать прямо сейчас и не испытать ни малейших угрызений совести.

Повелитель демонов холодно улыбнулся:

– Иными словами, ты меня поняла. С древних времен Темнейший отвечал за неприятности. Наводить порядок – удел небожителей. Даже если три царства падут и все живое погибнет, Темнейшего это не волнует.

Ланьхуа даже представить себе не могла подобной катастрофы и тут же плаксиво скривила рот.

– Короче, ты просто не хочешь за мной подтирать…

Услышав такое обвинение, Дунфан Цинцан приложил немало усилий, чтобы не схватиться за лоб.

– Мы же с тобой одно целое. Помоги мне! – тихо взмолилась Орхидея. – Отныне я буду во всем с тобой соглашаться. Только помоги разобраться с прорехой.

Повелитель демонов слегка приподнял правую бровь.

– Соглашаться во всем?

Ланьхуа быстро закивала, словно пыталась головой измельчить чеснок. Дунфан Цинцан ущипнул себя правой рукой за щеку и сказал:

– Во-первых, я запрещаю тебе открывать рот в присутствии посторонних.

– Хорошо, – откликнулась Орхидея.

– Во-вторых, никогда не мешай мне делать что-либо. Как в случае с Черным и Белым духами.

Орхидея решила, что лучше сперва согласиться, а там – поглядим. Была не была!

– Хорошо, – повторила она.

– И, наконец… – Дунфан Цинцан сделал паузу и усмехнулся. – Если хочешь, чтобы я помог, попроси как следует.

Хозяйка рассказывала Орхидее, что в этом мире есть те, кому нравится мучить других. Ланьхуа прежде думала, что мир полон солнца и радости, откуда в нем могут взяться подобные личности? Услышав третье условие Дунфан Цинцана, она поняла, что ошибалась.

– Ладно… ладно. – Орхидея скрипнула зубами и выдавила из себя три слова: – Я умоляю тебя.

Повелитель демонов радостно оскалился.

– Что ж, Темнейший удовлетворит твою просьбу.

В его правой ладони вспыхнул и сгустился золотистый свет. Взмах рукава разметал сияние по сторонам, обратив его в трепещущих крыльями бабочек, которые одна за другой упорхнули в зиявшую мглу и преградили поток изливавшихся нечистот.

Спустя мгновение золотистые бабочки плотно запечатали проем в стене. Дунфан Цинцан закатал рукава, и поднявшийся ветер всколыхнул его одежды и длинные волосы. Не успела Ланьхуа и глазом моргнуть, как стена перед ней оказалась полностью восстановлена, а двор ветхой усадьбы – приведен в порядок и очищен от злых духов и призраков. Такова была природа великой силы: она убивала и спасала с одинаковой легкостью.