«В среде, где присутствуют недоверительные или враждебные настроения, рекомендуется сохранять осторожность и наблюдательность, воздерживаясь от активных действий. Пассивное поведение и сдержанность могут сыграть на руку, создавая ложное впечатление слабости, что позволяет избежать излишнего внимания или конфронтации. Не демонстрируйте свои способности и намерения до тех пор, пока ситуация не станет более благоприятной для их проявления.»

Мысль пронеслась в моей голове, вызывая сильную боль, и явно была частью знаний из хранилища данных. Выжидание и сдержанность полностью противоречили моей натуре, но, вероятно, в этом был смысл.

Нельзя показывать свои резкие изменения или знания родственникам. Кто знает, может, они додумаются пожаловаться в орден, заявив, что во мне поселился тёмный Урго.

— Благодарю, миледи д’Арлейн, — ответил барон Марлоу, и в глазах свекрови на мгновение мелькнула ярость, но затем она быстро нацепила профессиональную улыбку.

Она ненавидела, когда ко мне так обращались.

Гости наконец приступили к еде и вину, и я заметила, что сын барона Марлоу, Эйдриг, кивнул своей сестре, прося её подвинуться на удобной скамье с подушками, покрытой шкурой, чтобы освободить место для меня. Вряд ли кто-то хотел сидеть рядом с промокшей баронессой в грязном платье, но Марлоу были вежливыми и следовали протоколу.

— Что это? — вдруг вскрикнула Ариадна, указывая пальцем на мою ладонь и одновременно с испугом глядя на сына барона Марлоу, словно он должен был защитить её. — Что это, Тали?!

Я посмотрела на свою ладонь — она действительно слегка распухла и заметно покраснела. Мой организм плохо реагировал на раны и грязь, почти всё вызывало аллергическую реакцию.

На лице дочери барона Марлоу отразились брезгливость и страх.

— Я упала. Как ты знаешь, Ари, мой организм плохо переносит внешние раздражители.

Ариадна покраснела от гнева — я впервые назвала её коротким именем. Это считалось крайне неприличным в присутствии малознакомых гостей и было приемлемо только среди близких друзей.

А Фирруза д'Арлейн бросила на меня ещё один подозрительный взгляд, в котором на этот раз примешивалась ярость.

Проклятье.

Сдерживаться.

Изображать пассивность.

Скрывать свои намерения.

— Думаю, мне будет лучше пойти, — по-простецки бросила я, надеясь, что это успокоит подозрения свекрови.

Её взгляд не отрывался от меня, но между узких, почти круглых бровей залегла тонкая морщинка — она начала сомневаться в том, что видела раньше.

— Конечно, Тали. Ты можешь идти, — с величественным кивком, словно общаясь со служанкой, она позволила мне удалиться.

Перед тем как уйти, я последний раз оглядела тёплую гостиную. Эта часть дома была построена из камня. В камине весело потрескивали поленья, на стенах висели гобелены и драпировки, создавая уют, а деревянный пол был чистым, хоть и холодным.

Впрочем, могло быть и хуже — в бедных домах полы обычно земляные.

В комнате царила дружелюбная атмосфера. Барон Марлоу обсуждал что-то с Фиррузой д’Арлейн, а трое молодых разговаривали между собой. Ариадна старалась сидеть прямо, выпячивая свою немаленькую грудь, словно желая привлечь внимание, она часто поправляла волосы, перебрасывая толстую тёмную косу с одного плеча на другое. Все гости сидели на удобной мебели с подушками и шкурами.

Барон Марлоу выделялся. Его одежда была украшена цепью, пересекающей грудь по диагонали, на которой висели три красные утяжеленные ленты — почетный знак того, что в добавок к семьям, которые жили на их территории со времён его отца, три новые свободные крестьянские семьи выбрали его своим сюзереном и заботились о значительном независимом хозяйстве. Женщины тоже могли быть сюзеренами, даже если у них был крошечный надел земли — в таком случае, красные ленты вплетались в сложные косы.

Никаких кос с красными лентами у моей свекрови не было, хотя она могла бы заниматься землёй вдовьего надела. Но нет. Она предпочитала оставаться баронессой и цеплялась за поместье, в котором была хозяйкой так долго.

Я вышла из комнаты и сразу почувствовала холод. Зубы сжимались от головной боли, и я думала о том, что даже если бы осталась, это не изменило бы мнение лорда Марлоу обо мне. Новые знания подсказывали, что какой бы дурной я не показала себя сейчас, если бы от меня что-то действительно зависело, он всё равно, скорее всего, продолжил бы со мной общение. И какой бы красивой, чистой и приличной «баронессой» я не была, поняв, что у меня нет никакого влияния, он сразу бы потерял интерес.

Люди ценят тех, кто полезен, и тех, у кого есть власть.

Вернувшись в своё крыло, отделённое от основного каменного здания, я с тоской посмотрела на тонкие деревянные стены. Некоторые из стен были слегка накренившимися, а полы не мылись уже давно. Холодный ночной воздух проникал через щели, и здесь не было ни единого украшения.

Конечно, Кайрос не жил в этом крыле. Но ту часть поместья, где он обитал, заперли, на следующий день после его отъезда, а меня выселили из покоев, положенных баронессе.