Лодчонка с подвесным мотором быстро приближалась и через несколько секунд должна была пройти под нависающим пролетом. Максим перелез через перила, утер лицо, склонившись над бурной водой.

Кристоф поднял голову и увидел его. В паническом испуге он попытался совершить маневр, чтобы увернуться от летящего на него человека. Но оказался недостаточно проворен.

Максим свалился прямо на него, и ему показалось, что под ним что-то хрустнуло. Корню взвыл от боли, но успел ногой отбросить нападавшего.

Пока лодка дрейфовала по течению, ее пассажиры одновременно поднялись. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Один – лишенный всего человеческого, другой налитый кровью, словно горящий огнем ненависти. Левая рука Корню вяло свисала вдоль тела, и Максим понял, что она сломана.

Он уперся понадежнее, расставил руки и бросился вперед. Несмотря на полученное увечье, предполагаемый убийца оказался достаточно быстр, чтобы уклониться от первой атаки, прижавшись к борту. Здоровой рукой он схватил деревянное весло, лежавшее на дне в специальном углублении; когда Монсо совершил новый бросок, Корню размахнулся и нанес мощный удар.

Голову пронзила вспышка боли, и Максим едва не лишился чувств, но окатившая его холодная волна помогла ему прийти в себя. Однако он потерял равновесие, и ему пришлось схватиться за корму.

Корню отбросил весло, сбив с толку соперника. Причину тот понял на долю секунды позднее, чем следовало.

Кристоф устремился к рычагу управления двигателем и выжал скорость до отказа. Лодка резко рванула вперед, а Максима, наоборот, отбросило назад.

Он кувырком полетел в грязные воды Роны, а всплыв на поверхность, понял, что придется смириться с поражением: Корню уже не догнать.

Лодка стремительно удалялась, ледяная жидкость пропитывала одежду Максима, держаться на плаву становилось все труднее. Необходимо было как можно скорее выбраться на берег.

Течение здесь было сравнительно слабым, но все же он тратил силы, борясь с уносящим его потоком.

Через несколько секунд Максим уже почти не чувствовал пальцев, дыхание становилось все прерывистее. Дождь заливал глаза, не давая ничего рассмотреть, и он с трудом прикинул расстояние, отделяющее его от берега.

Из последних сил он доплыл до суши, протянул руку и наконец коснулся пучка мокрой травы. Вцепился в него и с трудом вытащил тело на берег. Еще несколько метров – и его шансы на выживание растаяли бы.

Максим скорчился, попытался продышаться, но его бил такой колотун, что передышки не получилось. Ему необходимо было двигаться, чтобы восстановить кровообращение во всем теле.

Он снял куртку и яростно растер руки, плечи, ноги и лицо. Потом немного попрыгал на месте.

Взглядом поискал, где можно спрятаться от дождя, и буквально в нескольких метрах обнаружил укрытие. Подобрал куртку и устремился туда. Закоченевший, разделся почти догола и как мог выжал одежду, а затем с отвращением снова натянул на себя. Осмотрел мобильник и понял, что дело плохо.

Аппарат был вроде бы цел, но очень скоро экран начал мигать. Он успел заметить несколько неотвеченных вызовов от Анри и, прежде чем смартфон окончательно не испустил дух, сумел прочитать сообщение, оставленное дядей:

«Кончай охоту и возвращайся на яхту! Я тут с психиатром, он мне все объяснил…»

Вдали молния разорвала небо, а через несколько секунд до Максима донесся раскат грома. Он на миг замер, не отводя глаз от темного экрана мобильника, потом опомнился и прокрутил в голове слова Анри.

Что мог ему сказать Беккер, чего Максим еще не знал?

Он опасался очередной хитрости со стороны психиатра, в желудке опять заворочался ком тревоги, и он поспешил вернуться на мост, к машине.

Когда он вступил на металлическую платформу, ему показалось, что дождь стал чуть слабее, но на горизонте под плотной пеленой темных облаков молния снова царапнула воздух электрическим когтем. Погромыхивало, и горизонт сулил новую бурю.

Дойдя до машины, Максим открыл багажник и распотрошил спортивную сумку. Сменил промокшую одежду на шорты и майку, которые надевал на воскресную пробежку. Наряд был точно не по погоде, зато сухой.

Чувствуя, что больше не выдержит, он забрался внутрь и включил обогрев на максимум. Через несколько секунд дрожь немного унялась.

Ожив, он развернул машину и поехал к пристани.

Сидя на банкетке, Анри все еще беседовал с доктором, который до сих пор был прикован наручниками к радиатору, и поза его выглядела почти забавно.

– Ключи при тебе, чтобы я его отстегнул? – спросил Саже, поворачивая голову к Максиму.

– Они у меня в машине; если ему есть что сказать, пусть сначала выговорится, а там посмотрим, – ледяным тоном ответил племянник.