— А ты не отказывайся сразу, а подумай. — перебил я ее: — Вспомни, что там написано, к тому же я где-то читал, что женские дуэли в моем старом мире существовали, а, следовательно, были и дамы-секунданты.

— О! — мне кажется, что просто удивление у девушки сменилось на радостное удивление: — Лицо благородного происхождения…

Как я понял, последняя фраза была цитатой. Девица окинула меня каким-то новым, оценивающим взглядом.

— Знаешь, Булатов, а ты, на самом деле, не такой болван, которым ты раньше притворялся. Решил перед смертью фраппировать столичное общество? Думаю, что после твоей смерти еще полгода будут обсуждать личность твоего секунданта… — девушка задумалась: — Вот только, как отреагирует на этот эпатаж Фриксен? Посчитает унижением и просто откажется…

— Прости, но зная твой характер и острый язычок, неужели ты не сможешь представить отказ со стороны Фриксена, как трусость и желание уклониться от дуэли и разнести факт его робости среди знакомых? Не верю.

О! — в третий раз произнесла моя собеседница, и в ее взгляде появилось торжество и радостное ожидание: — О, я еще как смогу это сделать!

Очевидно, приняв окончательное решение, красотка изобразила изящный книксен:

— Сударь, я принимаю ваше предложение представлять вас с переговорах с баронычем…

Тут девушка захихикала, но продолжила, старательно борясь с прорывающейся улыбкой: — Баронычем Фриксеном, в качестве вашего секунданта. Как только у меня появятся вести, я немедленно вам об том сообщу.

— Погоди, пожалуйста. — просительно остановил я свою собеседницу, когда она вознамерилась вернуться к своим подругам, которые уже чуть на месте не подпрыгивали от возбуждения: — А не подскажешь, каким оружием мне придется дуэлировать?

— Ну, Фриксен хорош в магии огня, поэтому, я не сомневаюсь, он закидает тебя фаерболлами. Не знаю, как ты его умудрился оскорбить, бароныча сегодня в Академии не было, но, я думаю, что он сначала тебя погоняет, кидая маленькие огненные шары, чтобы только ранить, а потом, когда наиграется, просто сожжет тебя. А ты, в свою очередь, вправе выбрать любое оружие и любую магию. Все равно, этот дуэль неофициальный, и тут строгих правил нет.

— В каком смысле — неофициальный дуэль? — не понял я, впервые встречаясь с такой формулировкой.

— Студентам Академии дуэли запрещены.

— И какое будет наказание тому, кто победил?

— Не знаю. — Девушка покачала головой: — Сильно сурового не накладывают, но могут, к примеру, отчислить с правом восстановиться через год, но уплаченные деньги не вернут.

— А секундантов как-то наказывают?

— Обычно нет. — Беззаботно ответила девица.

— То есть, а правильно понял, что я могу прийти на дуэль с… пушкой, и просто расстрелять бароныча на расстоянии?

— Нет, даже не надейся. — отрезала красотка: — Пушку ты притащить можешь, это не запрещено, только, размеры площадки для дуэлей ограничены пятьюдесятью шагами в длину и ширину. Вряд ли со своей пушкой сможешь противостоять Фриксену на этой полянке. Ну всё, я пошла, у меня, действительно, времени совсем не осталось.

Брюнетка нырнула в стайку подруг, и они двинулись прочь от моих ворот, что-то, чрезвычайно оживленно обсуждая, поминутно оглядываясь на меня.

Я же, прижавшись щекой к теплому металлу ворот, пытался успокоить, захлестнувшую меня полностью, паническую атаку. Слишком свежи были ощущения, которые я успел пережить, сгорая заживо в кабине лифта, залитой ведром бензина. Кстати, та девица, что не за что, ни про что, сожгла меня в подъезде моего дома, тоже была красивой брюнеткой, только у той глаза были изумрудного цвета. По идее я, после пережитого, должен был бежать от любой черноволосой бабы, сломя голову, а меня, напротив, как-то к сероглазке тянет. Бля! Меня же на днях снова заживо сжигать будут, а я всё о женщинах и о женщинах. Интересно, у моего тела, до моего вторжения, хоть одна была? И не спросишь ни у кого. Многократно описанных в литературе, дворовой девки для забав молодого барина, я вчера, среди прислуги, не обнаружил. Ни одна не пыталась меня предупредить о коварстве бывшего управляющего, да и не одна из этих теток не вызвала в моей душе, или молодом организме, никакого отклика не породила.

Да что со мной творится?! Меня тут с выдумкой, с огоньком убивать задумали, а я, о чем думаю? И опять же, про огонёк! Надо побыстрее пойти, пошарить по комнатам братьев и отца, поискать какое –никакое оружие. В своей комнате я уже всё обшарил и понял, что бывший хозяин моего нынешнего тела, несмотря на зависть к воинской славе и подвигам старших Булатовых, был одновременно убежденным пацифистом, что для меня очень-очень странно.

Через час я закончил поиски оружия, или предметов, которые можно было бы использовать в качестве оружия. В результате моих поисков, я нашел что-то вроде оружейной — небольшой комнаты, как гардеробная в дорогих квартирах, в которых, вдоль всех стен стояли пирамиды для длинноствольного оружия, полки для короткоствольного, но, к моему великому сожалению, хранилище было пустым. Кроме, наполовину опустошенного бочонка с порохом и, завалившегося за полку, странного вида, револьвера, очевидно, забытого при отъезде семьи из города, комната была пуста, очевидно, вся коллекция оружия до последнего времени находилась в Покровске, в тамошней резиденции рода.

Я вышел на свет, сжимая в руках свою добычу. Порох был самым обычным, на мой взгляд дилетанта, а вот револьвер… При внимательном изучении, я понял, что это страшилище больше всего напоминает мне шпилечный револьвер Лефоше — тот, что в моем мире считался лучшим оружием, но только в тысяча восемьсот пятидесятом году. Грубое, примитивное оружие, ствол, прикрученный к рамке двумя болтами, примитивные патроны, которых в непропорционально большом барабане, оказалось целых двенадцать штук. Правда, патроны были заряжены в каждую камору, а пистолет был хорошо ухожен. В любом случае, это было оружие, другого, кроме охотничьего ружья, что осталась в сторожке Бориса, у меня не было. Я решил пойти в сад, отстрелять, хотя-бы, пару патронов, чтобы понять, как это чудо местной техники стреляет и вообще, можно ли из него во что-то попасть. Подобный револьвер я видел один раз, в музее Почт и телеграфа, ими, после того, как армия перешла на более совершенное личное оружие, вооружали почтальонов, и вот теперь один бестолковый княжич попробует принять его на вооружение.

Сад за домом занимал, по городским меркам, значительную площадь, но был явно запущен. Откровенного сухостоя в нем я не видел, но тропинки никакого покрытия не имели, а местами сад напоминал обычный лес. Стремясь отойти от дома подальше, я бродил по зарослям минут пять, пока не вышел на полянку… Полянка была огорожена невысоким частоколом, за которым виднелись несколько столбов. Пройдя за частокол, я понял, что попал на капище, на самое настоящее языческое капище.