Но потом подумал… и вылил уксус в унитаз. Мир изменился. И собственность сейчас – совсем не то, что раньше. Кто знает, что еще придется делать нам?

Свой ноутбук “Samsung” я взял с собой с наивной надеждой на возвращение прежней жизни. Даже Фунтика мы накормили, дали ему слабое успокоительное, применяемое для кошачьих, и посадили в рюкзак. Пакостливый, конечно, гад, но если его выпустить во двор, ему предстоит исчезнуть в желудках наших сограждан. Жалко.

Это были самые дорогие билеты в моей жизни. Хоть и в один конец, но они стоили нам остатка денежных сбережений, ящика водки и пяти блоков сигарет. Эту «валюту» я берег как раз на такой случай.

Вокзал стал прибежищем бездомных и погорельцев, и соваться туда было незачем.

Поезда действительно еще ходили. Но только на тепловозной тяге. Электричества не было и у железных дорог.

Нам было сказано в темное время суток подойти к одному полустанку.

Мороз был под тридцать. До места посадки мы добрались на попутной машине.

– А если он откажется? – с сомнением спрашивала Настя, когда мы подходили к потрепанной «девятке», по привычке ждущей у неработающего ресторана.

– Ми его зарэжем, - усмехнулся я, показав на китайский охотничий нож в чехле на поясе, которым пока резал только колбасу и открывал банки. Ружье у меня за спиной было замотано в одеяло и уложено в брезентовый чехол от палатки (самой палатки у нас не было).

Как я и думал, «бомбила», пожилой мужик с более-менее интеллигентным лицом, не отказался от возможности заработать легкие деньги. Похоже, он не думал, что эти деньги могут быть теперь просто бумажками.

И вот он высадил нас и умчался, успев высказать на прощание свои догадки:

– Я слыхал, война началась.

Но расспрашивать некогда.

Был поздний вечер.

Место абсолютно безлюдное, никаких строений, только перрон. Но по опыту я знал, что в таких местах опасность на порядок меньше, особенно сейчас, когда лишний час на улице может стоить обмороженных ушей.

Уже десять минут, как должен был подойти поезд, но его не было, и мы начали всерьез волноваться.

«Неужели обманули? Не будет никакого состава? Довольствуются задатком?».

Я не полный дурак, и половину оплаты обещал отдать на месте.

Мы притопывали и водили хоровод вокруг скамейки, чтобы не замерзнуть. Наверно, со стороны это смотрелось забавно.

«Сколько людей уже получили обморожения?» - подумал я. А сколько будет через неделю, если не починят отопительную систему? (Неужели я сказал «если»?) Сколько сгорят и угорят от самодельных обогревателей? Сколько замерзнут в сугробах и своих холодных квартирах, пытаясь отогреться алкоголем?

Ни единой души не было вокруг, и мне в голову начали закрадываться еще более нехорошие мысли. Вдруг сосед наведет на нас знакомых громил?

Они же не знают, что мы взяли с собой только самое необходимое, и с наших трупов не снимешь никаких ценных вещей, кроме нательных крестиков да Настиных сережек, которые достались ей еще от прабабушки. А все по-настоящему ценное было у нас в деревне. Но ружье я взял наизготовку. Оно было заряжено еще в начале событий, в таком виде и дома хранилось.

Я взял Настю за руки, согревая ее ладони своими. Будет позорно, если я нас подставил, и из-за меня мы какого-никакого товара для обмена лишились.

«А может и хуже. Остаться – погибнуть» - вспомнил я.

Я уже почти отчаялся, ведь всегда ждешь худшего, когда почувствовал слабую вибрацию рельсов и увидел далекий отблеск.

Как манне небесной я радовался звуку приближающегося поезда, который секундой позже вынырнул из-за поворота. Дизельный локомотив, на котором был установлен дополнительный отвал для расчистки путей от снега, тащил всего пару пассажирских вагонов. Тот остановился почти у нас под носом.

Двери распахнулись. Мужик в форменной куртке и валенках - судя по всему, помощник машиниста, а не проводник – махнул рукой:

– Эй, туристы, запрыгивайте бегом. Стоянка ноль минут.

В вагоне было тепло, и мы быстро согрелись. Тут уже было полно народу, но нас провели в самый конец.

– Своих вывозим, – пояснил наш провожатый. – В село одно. Скоро тут будет пиз..ец. У нас по министерству в предпоследний день циркуляр пришел - провести ревизию подвижного состава. Хана стране.

Я не торопился задавать вопросы. Захотят – сами расскажут. Но при Насте я такого «базара» не хотел.

Невольно глянул в окно. Ехали мы очень медленно, и еще проезжали пригороды.