Разбежались наши красиво. Но Костя уперся в двух защитников и не поднял голову, не посмотрел влево-вправо, думал, что один бежит. Пошел в обыгрыш и потерял мяч. Накосячил. Вон, Карпин рвет и мечет, руками машет, слюной брызжет!

Но шанс потерян, нападение отыграно и осталось сзади. А итальянцы в два паса уже бьют с линии штрафной.

Игорь крикнул своим, чтобы не прижимались. А что им делать? Пропускать, что ли?

Двадцать минут первого тайма, а пока ни одного удара по их воротам. Все мячи — в наши.

Сколько так можно отбиваться? Десять минут, двадцать? Поджидать, пока соперник устанет, а потом рвануть, показать… Но что-то итальянцы не уставали! Мельтешили муравьями, мяч четко передавали. Видно было, что наши очень хотят накинуться, задавить прессингом, отнять, перехватить, но никак не получалось.

Все дело в скорости. Говорили не раз — у буржуев совсем другие скорости. Наши привыкли дома выходить и неторопливо делать разницу на классе. А если класс равный или даже у соперника выше? Это для них, выходит, тренировка как бы со слабыми, с не знаменитыми, серенькими.

Внезапно пошла игра у нашего левого фланга. Там Дивеев и Зиньковский что-то соорудили на двоих, проскочили середину поля, довели мяч почти до лицевой линии. Пас назад!

Дзюба! Мочи, братуха, мочи!

Мяч четко шел в его голову и так же четко, как от скалы, отлетел высоко на верхний ярус. Эх… То ли пас слишком сильным был, то ли Артём в игру не вошел. Потирает, вон, лоб, руками разводит.

Но все-таки контратака была! Хоть и без завершения.

Четверка тренеров сгрудились у планшета, прогоняя ситуация раз за разом. Кузьмич пошел к полю, смотреть с уровня игрока и подбадривать своих.

— … Мать! — по привычке отозвалось эхо голосом Карпина.

Это он неразборчиво орал в поле, кулаком тряс — Шембераса костылял, похоже. Тот сделал подкат у штрафной и снес нападающего итальянцев. Может, не так уж и снес, но создал удобный момент для симуляции ­– вон, как корчится бедолага, переигрывает. Ну так и говорили, предупреждали — не подставляться!

А как нам — штрафной с убойной позиции, так исцелился травмированный, похромал, а потом и побежал.

От волнения я взмок, скосил глаза на ерзающего рядом Микроба — тот аж рот разинул, а на лице такая скорбь, такая скорбь! Сэм подорвался и сразу сел, обхватив себя руками.

Игореха, не подведи!

А дальше арбитр отогнал стенку на положенное расстояние. Игорь, пригнувшись, смотрел от штанги, показывал — так стоять!

Разбег… Удар! Мяч красиво обошел стенку и влетел под перекладину, словно это не мяч, а дрон радиоуправляемый, меняющий траектории.

Сжав голову, Акинфеев упал на траву.

Такой мяч и я мог не отбить… Неберучка как есть, то есть бьют вроде прямо над вратарем, а мяч планирует в тот угол, что прикрывала стенка.

С голом и в атаке итальянцев остановил свисток.

Это целый тайм прошел?

— Запасным — разминаться, — скомандовал Тихонов, уходя со всеми в подтрибунные помещения.

Это правильно. Там сейчас и бутсы могут летать, и от мата стены сотрясаться — но только для тех, кто играл. Не надо остальным знать, пусть лично мне и очень интересно.

Велено было разминаться — что ж, разомнусь! Ну а вдруг удача улыбнется, и выпустят-таки на раму? Я пробежал к воротам, помахал руками-ногами, поприседал, потом попросил других запасных постучать мне, чтобы, принимая то слева, то справа, мягко попадать. После ребята побили в углы — чтобы вытянуться, привыкнуть к падениям.

Движения меня расшевелили и зарядили. Хорошо! Во мне было столько энергии и уверенности, что выпусти меня сейчас — и безо всякого «лучшего» ни одного мяча не пропущу!

Я, как и остальные запасные, уставился в подтрибунное — туда, откуда должны выбегать наши. Особенно яростно надеялся поиграть Кокорин, его аж ломало, бедного. Думал, наверное, что его взяли в Италию не просто посидеть на скамейке.

А вон и наши. Головы вскинуты, глаза горят — видно, что Валерий Кузьмич нашел нужные слова. Наверняка они столкнулись с теми же психологическими блоками, что и подопечные Непомнящего — камерунцы.

Но моя надежда постоять на раме не оправдалась: на поле, как и говорил Валерий Кузьмич, вышли те же, рассредоточились, заняли позиции. Итальянцы вяло посвистывали, своих приветствовали тоже вяло. Видимо, посчитали нас совсем уж никудышными соперниками, мальчиками для бития, а против таких болеть даже как-то стыдно. Казалось, что, если мы забьем, итальянские болелы порадуются — все-таки не совсем стыдная команда их фаворитам досталась, может показать красивый футбол.

Свисток!

Наши уперлись. Крепко уперлись! Выкатили «автобус». Вперед уже никто не ходил, все заняли зоны. А за Коровьевым, смотрю, пустили Денисова — это еще и личка получается.