– Ладно, – повторила я. – Он поэтому нас зовет? Потому что болен?

– Нет, – помотала головой Эстер. – Мне просто пришло это в голову, и я об этом сказала. Он зовет вас, потому что пленник заговорил. – Она взглянула на свои ладони. – А еще на мне слизь кальмара. Я пойду помою руки, потому что это представляется мне правильным решением.

Калеб Саут сидел на металлическом раскладном стуле, его руки были связаны стяжками за спиной, лодыжки пристегнуты к ножкам стула.

Я надеялась, что мой гнев на него облачит меня в непробиваемые доспехи, но я так устала, что они скорее напоминали изношенную пижаму, раздираемую и растягиваемую горем и шоком в бесформенное тряпье.

На Калебе все еще был гидрокостюм, но маску и капюшон сняли, явив лицо с близко посаженными карими глазами и копну светлых волос, слегка зеленоватых от хлорина. Его сломанный нос приятно опух, на верхней губе запеклась кровь.

Его развернули лицом к западу, вынудив щуриться против солнца всякий раз, когда он поднимал глаза на доктора Хьюитта. Дрю и Кия, вооруженные своими новенькими лейденскими пистолетами, стояли по бокам от него. Кия, судя по мрачному выражению лица, еще не забыла, как ее поджарили током. Позади доктора Хьюитта стояла Линьцзы Хуанг, одна из косаток.

Меня ее присутствие обрадовало. Значит, доктор Хьюитт следовал стандартным протоколам, обязывающим косаток участвовать во всех важных переговорах. Они были не только школьными медиками, но также нашими летописцами и свидетелями, совестью академии. Рядом с ними все обычно вели себя прилично. Не то чтобы я думала, что мои однокурсники станут выбивать у пленника показания, но после всего пережитого у всех нервы были на пределе. Любой мог сорваться.

Для того, кому недавно сломали нос и в кого врезался дельфин, Калеб выглядел неплохо. Единственной формой пытки, которой его подвергли, были коронная для Гардинг-Пенкроф насмешка в виде детских надувных нарукавников, ярко-желтых с розовыми уточками, вокруг его бицепсов и надувной круг той же расцветки на поясе. Так наши старшекурсники обходились с мелкотой с подготовительного курса, проваливших их задания: они заставляли их ходить с этими розовыми уточками целый день. Многие после такого позора так и не оправились. Не знаю, что эти нарукавники и круг делали на яхте, но я очень им удивилась.

При виде меня Калеб нахмурился, но от едких комментариев удержался. Должно быть, уточки его уже морально сломили.

Хьюитт наклонился к пленнику.

– Мистер Саут, повторите для мисс… повторите для старосты Даккар, что вы мне сказали.

Калеб глумливо ухмыльнулся:

– Эта лодка пойдет ко дну.

– Я не об этом, – устало проговорил Хьюитт. – Другое, что вы мне сказали.

– «Аронакс» скоро будет здесь.

– Ваша подводная лодка, – сказала я, вспоминая наш разговор с Джемом.

Калеб обрывисто хохотнул:

– Это то же самое, что назвать «Ламборджини» машиной эконом-класса. Но да, гений, это наша подводная лодка. У вас остался максимум час. Они прислали нас, чтобы взять тебя живой… – Он сплюнул корочкой засохшей крови с верхней губы. – Но раз у нас не вышло и мы ничего не передали, то займутся всем сами. Разнесут эту железку на кусочки, а затем удостоверятся, что всех ликвидировали.

Ликвидировали.

В мои внутренности будто впились ледяные когти. Это так экипаж «Аронакс», перед тем как уничтожить нашу академию, говорил о нас с Девом – будто мы персонажи какого-то шутера?

Мне хотелось залепить ему пощечину, но я сдержалась. Присутствие Линьцзы оказывало успокаивающее действие: «Мы не такие. Мы не опустимся до их уровня».

– Зачем вы на нас напали? – спросила я Калеба. – Зачем я вам? И зачем посылать на задание кучку учеников, неспособных с ним справиться?

Он с отвращением покачал головой:

– Тебе просто повезло с этим дурацким дельфином. У ЛИ нет привычки нянчиться со своими учениками, как у ГП. Уничтожение вашей академии… – Его губы растянулись в окровавленной улыбке. – Это был проект старшекурсников, и, как мне кажется, мы в нем преуспели.

Дрю шагнул к нему, вскинув рукоять лейденского пистолета, но Джем остановил его суровым взглядом.

От Калеба это не укрылось, и он не скрыл насмешки:

– А что касается того, зачем ты нам, Ана Даккар… Ты правда ничего не знаешь? – Он взглянул на доктора Хьюитта. – Значит, профессор не открыл вам правды о ГП. Вы хоть до этого дня тренировались с лейденскими пистолетами? Вы вообще знали об их существовании?

Ответом ему стало наше неловкое молчание.

– Так я и думал, – кивнул Калеб. – В ЛИ мы не боимся пользоваться нашими знаниями. Сколько проблем в мире вы, трусы, решили бы, если бы только поделились!

Джем из-за моей спины спросил:

– Чем мы должны были с вами поделиться?

– У вас было два года, – с горечью и даже с ноткой сожаления произнес Калеб. – Мы могли бы объединиться. Могли бы договориться.

Я не знала – это корабль качнулся или меня повело от шока. Два года назад умерли мои родители. Два года Хьюитт боялся нападения. И, по словам Калеба, у Гардинг-Пенкроф было два года, чтобы договориться.

Я повернулась к доктору Хьюитту:

– Что произошло два года назад?