«Да ведь Чарльз, пожалуй, не совсем пропащий, – подумал он. – Смотрит на мундир как зачарованный – просто оторваться не может. Надо же».

С этого дня он решил всерьез взяться за кузена Чарльза.

Для начала Орри мягко, почти с робостью предложил мальчику изменить кое-что в его внешнем виде, манерах и режиме дня. Он не выставлял никаких требований, ожидая, что Чарльз начнет возмущаться. Однако, к его удивлению, мальчик воспринял все замечания не только спокойно, но и с какой-то трогательной готовностью. Он исправно являлся теперь к каждому завтраку, обеду и ужину, лицо и руки его были всегда тщательно вымыты, рубашка не торчала из брюк, как раньше, а устрашающий охотничий нож за поясом и вовсе исчез.

Через три недели после дуэли Орри предложил Чарльзу парочку книг и сказал, что очень хотел бы, чтобы мальчик их прочитал. Он специально выбрал книги полегче, это были увлекательные исторические романы Уильяма Гилмора Симмса, уроженца Южной Каролины, почти такого же популярного, как в свое время Фенимор Купер. Скорость, с какой Чарльз проглотил книги, убедила Орри в том, что юноша чрезвычайно умен. Об этом уже много лет говорила и его мать, только Орри ей не верил.

Потом Орри преподал кузену несколько уроков поведения в обществе: как вести себя с дамами, как правильно выбирать одежду для семейных торжеств или для выхода в свет. Чарльз не только внимательно выслушивал все наставления, но и начал претворять их в жизнь. Уже вскоре своей безукоризненной учтивостью он до глубины души поразил Эштон и Бретт. Однако девочкам понравились произошедшие в нем перемены, потому что Чарльз был хорош собой, а в его новых, галантных манерах не угадывалось ни малейшего следа неловкости.

– Этот мальчик – прирожденный кавалер, – с восторгом признался Орри, когда они встретились с Мадлен в следующий раз. – Он меня еще за пояс заткнет. Обаятелен, элегантен и, самое главное, удивительно органичен. И где только он прятал эту сторону своей натуры?

– Под слоем грязи и обиды, наверное, – с мягкой улыбкой сказала Мадлен.

– Наверное, ты права. Но преображение просто невероятное. А все, что для этого понадобилось, – немного внимания от его семьи.

– Твоего внимания в основном. Даже в Резолюте судачат об этих переменах. Нэнси мне сказала, что Чарльз ходит за тобой по пятам.

– Да, целыми днями. Как щенок! Даже неловко как-то. – Однако выражение лица Орри говорило о том, что он совсем не возражает против такого поклонения. – Только видишь ли, в чем дело, – решаешь одну задачу, и тут же возникает другая.

– И что теперь? Ты же говорил, Чарльз совсем изменился и…

– Я как раз об этом. Раньше я был уверен, что он закончит свои дни где-нибудь в канаве после очередной драки или скачек. А теперь ломаю голову над тем, как ему следует жить дальше. Я должен ему что-то предложить, и как можно скорее.

– Ты рассуждаешь, как отец.

– Не шути. Это большая ответственность.

– Конечно. Я и не шучу. А улыбаюсь, потому что ты счастлив. Я никогда не видела тебя в таком прекрасном настроении. Тебе нравится ответственность.

Орри посмотрел на нее:

– Да. Нравится.

Каждый вечер после ужина, если Орри не работал в конторе, они с Чарльзом сидели в библиотеке. Иногда к ним присоединялся Тиллет, но чаще в роли молчаливого наблюдателя. Молчаливого и изумленного. Он видел, какие удивительные и благотворные перемены произошли в отношениях его сына и племянника. И не хотел вмешиваться. А еще он все больше убеждался, что именно Орри постепенно становится настоящим главой их семьи. Конечно, Тиллет чувствовал обиду, но все же не мог не радоваться за сына. Когда он приходил в библиотеку, кузен Чарльз был немного скован, но если они с Орри оставались вдвоем, мальчик мог без конца слушать рассказы двоюродного брата о его кадетской жизни.

– Тебе правда нравилось в Вест-Пойнте?

– Ну, не то чтобы очень нравилось… Зато я нашел там друзей. И лучшего своего друга я встретил тоже там.

– Джорджа. – Когда Орри кивнул, Чарльз спросил: – А ты хотел остаться в армии?

– Очень хотел. Только вот у генерала Скотта есть непонятное предубеждение против одноруких офицеров. Может, потому, что у него самого пока две руки.

Чарльз улыбнулся. Возможно, шутка получилась и не слишком удачной, но он понимал, что Орри, наверное, в первый раз смог так легко говорить о своем увечье. Это был большой шаг вперед.

– Просто я никак не могу свыкнуться с мыслью, что можно драться да еще получать за это деньги, – сказал Чарльз, снова посмотрев на мундир в углу.

Орри задержал дыхание. Вот он, подходящий момент для серьезного разговора, и его не стоило упускать.

– Чарльз, у меня тут появилась одна мысль. Что, если мы устроим тебе назначение в Академию?

– Но… я ведь недостаточно умный.

– Достаточно. Просто у тебя пока не хватает знаний, чтобы сдать вступительные экзамены. Однако герр Нагель наверняка поможет тебе их накопить за следующий год. Тебе, конечно, придется хорошенько постараться, но я точно знаю, что ты сможешь, если захочешь.

Потрясенный неожиданным предложением, Чарльз несколько мгновений молчал и наконец твердо сказал:

– Да, сэр, я хочу.

– Превосходно! Утром же поговорю с Нагелем.

– Что? – воскликнул учитель, когда услышал о намерениях Орри. – Заниматься с ним?! Герр Мэйн, я вынужден отказаться. В первый же раз, когда я отчитаю его за невыполненное задание, он выхватит этот свой гигантский нож и – чик! – Нагель провел пальцем по горлу. – И моя блестящая преподавательская работа в этой семье на этом закончится.