— Ты не понимаешь.

Правда хочет выплеснуться наружу. Я хочу рассказать ему все подробности обо всем, что я сделала, чтобы он сам убедился, что я не стою ни секунды его беспокойства.

Но когда я смотрю на его лицо, я понимаю, что я лгунья. Мне нравится его забота. Я не хочу отвергать это. Я хочу зарыться в него поглубже.

— Я была жестокой, — бормочу я, складывая все остальное, что собиралась ему сказать. — И я даже не чувствовала себя плохо из-за этого в тот момент. Каким человеком это меня делает?

Дамиано раздраженно выдыхает. — Ты действовала инстинктивно. Ты хотела защитить Астрид. Это делает тебя хорошей подругой.

— Моим инстинктом было ударить его ледорубом.

— Многие поступили бы еще хуже.

— Я сомневаюсь в этом.

Он поднимает мой подбородок. — Послушай, я знаю, что ты чувствуешь.

— Ты знаешь?

— Ага. То, что ты сделала, кажется насилием, но это не так. По своей природе насилие — это высший эгоизм. То, что ты сделала, было не тем. Ты действовала с целью защитить друга.

— Откуда ты все это знаешь?

— Насилие — часть моей работы.

— Ты имеешь в виду, что люди устраивают драки и все такое в твоих клубах?

Он отворачивается и чешет уголок рта. — Ага.

— Я думала, Рас и его команда со всем этим разобрались.

— Большинство из этого. Но иногда, это должно иметь дело с мной. Как сегодня вечером. Чтобы эффективно справляться с насилием, вам нужно его понять. Обычно склонный к насилию человек обычно не очень умен. Они не могут понять, как справиться с ситуацией. Они не могут контролировать свои эмоции и впадают в ярость. Когда ты знаешь, на что обращать внимание, почти каждый акт насилия можно предотвратить. Иногда все, что нужно, — это несколько тщательно подобранных слов. В других случаях ты можешь остановить это только собственным проявлением силы. Вот что ты сделала сегодня вечером.

— Я обострила ситуацию вместо того, чтобы остановить ее.

— Ты увела от него Астрид, не так ли? Ты создала отвлечение. Ты заставила Нело изменить свою цель.

— Да.

— Забудь, что он тебе сказал, — говорит Дамиано. — Он никогда не причинит тебе вреда.

Я позволяю его словам оседать на моей коже и просачиваться в мою кровь, как доза наркотика. Так заманчиво ему поверить. — Ты не позволишь ему.

— Нет. Я уже говорил тебе, не так ли? — Он тянется к моей щеке и проводит кончиками пальцев к моим губам. — Я собираюсь сделать тебя своей, Але. И я всегда защищаю то, что принадлежит мне.

Волна разбивается, хлещет нас по пятам. Я открываю рот и высовываю язык. На вкус он как соль, безопасность и желание.

Я хочу быть пропитанной этим. Всего на одну ночь я позволю себе поверить, что он защитит меня.

Он видит мое намерение прежде, чем я успеваю его озвучить, и запускает пальцы в мои мокрые волосы, приближая мои губы к своим. Боже, как приятно целовать его.

Но он прерывает поцелуй и снова смотрит на меня. — Черт, я до сих пор не могу поверить, что ты чуть не утонула.

— Прости, — говорю я. — Это было глупо.

— Да.

Я провожу руками по его мускулистой груди и запутываюсь пальцами в его классической рубашке. — Заставь меня снова почувствовать себя живой.

Его глаза вспыхивают жаром, а затем он наваливается на меня, прижимая мою спину к песку и устраивая свое мощное тело над моим. Он позволяет мне почувствовать его вес, как будто он знает, как сильно я нуждаюсь в том, чтобы быть привязанной к чему-то прямо сейчас. Мои пальцы ныряют под его рубашку и ногтями проводят длинные линии вдоль его спины. Это вызывает у меня довольный стон и кусание за нижнюю губу.

Он отталкивает меня и смотрит на мою промокшую одежду. — Сними рубашку, если не хочешь, чтобы я ее с тебя содрал.

Прилив жара оседает внутри меня. Вероятно, лучше оставить нашу одежду нетронутой, так как нам еще нужно вернуться в клуб.

Он помогает мне снять мокрую ткань с головы, а затем тянется позади меня, чтобы расстегнуть лифчик. Как только моя грудь обнажается, его руки становятся жадными, его рот жаждет моего вкуса. Он берет один сосок в рот и тянет его зубами, прежде чем сделать то же самое с другим. Электричество покалывает всю мою кожу, а жар скручивается в ямке живота, пока я так отчаянно не хочу большего, что отталкиваю его и быстро стягиваю нижнее белье и шорты.

Дамиано смотрит вниз на мою обнаженную фигуру.

— Блядь, — хрипит он. — Это тело было создано для меня.

Что-то трепещет в моей груди. Почему это звучит так правильно, когда он говорит такие вещи?

Он поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, словно призывая меня к протесту. Когда я этого не делаю, он дает мне награду.

Его рот между моих ног.

Я царапаю песок, пока он лижет и сосет мой клитор. Как он так хорош в этом?

— Черт, — задыхаюсь я. Мое зрение расплывается, когда давление между моими ногами нарастает и нарастает. Он берет меня за бедра и взваливает на свои плечи, как будто я ничего не вешу. А потом он смотрит на меня, его рот все еще приклеен к моей киске.