Мне казалось, что все это просто наваливается на меня прямо сейчас. У меня болели ноги, болели икры. Я имела дело с гормональной эгоистичной пиздой товарища по команде. Престон упоминал о браке. Теперь мне придется потратить час на то, чтобы поправить волосы, чтобы сидеть и есть холодный гребаный суп, слушая, как мать Престона говорит о том, какой красивой я была бы, если бы немного накрасилась.

Слезы разочарования наворачиваются на мои глаза, и я бью кулаком прямо в первую попавшуюся стену. Может быть, если бы у меня был женский пример для подражания, я бы лучше знала, как справляться с подобными ситуациями, но меня воспитала компания хоккеистов, которые решали все свои проблемы, нанося удары кулаком.

Я узнала, что эта теория ошибочна. Это только злит тебя еще больше, потому что теперь у меня болит рука.

— Черт возьми, - Шиплю я, прижимая запястье к груди. Костяшки моих пальцев темно-красные и пульсируют. — Блядь, блядь, блядь.

Все накопившиеся эмоции, кажется, должны вырваться из меня наружу. Всего этого становилось просто слишком много.

— Что эта стена сделала тебе, Вэлли?

Я более чем когда-либо уверена, что Вселенная ненавидит меня. Это, должно быть, кошмар, от которого я скоро проснусь, потому что я больше не могу ловить гребаные глюки.

Очевидно, я, блядь, знала, что рано или поздно столкнусь с ним. Это было неизбежно. Мы играли за одну и ту же хоккейную организацию. Наш тренировочный центр находился в том же месте. Мы играли на одной арене и вместе ездили на выездные матчи. Я знала, что это должно было случиться. Я просто хотела бы, чтобы этого не было, когда я уже была в двадцати секундах от психического срыва.

Вэлли.

Я не слышала этого прозвища четыре долгих года. Это было все равно что стереть пыль со старой пластинки, которую не крутили годами, и наконец-то снова услышать ее песню. Сначала это было болезненно, но как только вошло в привычку, это напомнило вам о том, почему вам вообще нравилась виниловая музыка.

Это заставляло тебя хотеть танцевать.

Бишоп Маверик выдерживался, как марочное вино. Я ненавидела его за это. Я надеялась, что, когда ему исполнится тридцать, он начнет лысеть, наберет несколько фунтов и у него появятся морщины. Но нет. Он все еще выглядит как модель GQ, только что сошедшая с обложки журнала.

Эти золотисто-светлые волосы сияли, как всегда, загорелая кожа, и, казалось, его тело стало более четким с годами. Прошло почти ровно четыре года с тех пор, как я видела его в последний раз. Четыре года. Для нас это казалось целой вечностью. Мы перестали видеться почти каждый день нашей жизни, а потом все это закончилось. Ни телефонных звонков, ни текстовых сообщений. Глядя на него, я вспомнила, что теперь мы незнакомы, и, думаю, это ранило меня больше всего.

— Я думала, что слышала, как она говорила обо мне гадости раньше. - Я пожимаю плечами, пытаясь облегчить тяжесть между нами. Однако в комнате есть слон. Неловкость между нами, которой раньше никогда не было. Мы были друг с другом на неизведанной территории.

Я пытаюсь напомнить себе и своему невежественному сердцу, что он причинил нам боль. Я пытаюсь вспомнить боль, которую испытала в тот день, когда ушла от него. Чувство страха каждый раз, когда его имя появлялось на моем телефоне, и как трудно было отклонить звонок. Бесконечные слезы, которые я выплакала, боль, которую я чувствовала. Вот только сейчас, когда я смотрю на него, все, что я чувствую, - это тоска.

Я скучала по нему.

— Послушай, Валор, я...

Я нежно протягиваю к нему руку, качая головой с мягкой улыбкой. Я не была готова к разговору, который он собирался начать. Я простила его давным-давно. Самым трудным было двигаться дальше, не понимая почему. Почему я не была тем человеком, с которым он хотел бы быть публично. Незнание убило меня.

— Тебе не нужно ничего говорить. Нам не нужно это обсуждать, все равно это было целую вечность назад. Все в порядке. Мы крутые. - Я киваю головой чаще, чем следовало бы, пытаясь подчеркнуть тот факт, что со мной все в порядке.

Он проводит рукой по волосам, прежде чем засунуть руки в карманы. Вздох вырывается из его тела. Эти голубые глаза встречаются с моими. Я чувствую, как моя душа машет ему в формальном приветствии. Я знаю, что он хочет сказать больше, но я пока не в том состоянии, чтобы вести с ним этот разговор.

Он указывает на мою руку, приподнимая бровь, когда замечает, насколько она распухла.

— Ты в порядке?

Мои глаза смягчаются от его заявления, и я не могу не улыбнуться, хотя мне хочется плакать. Я не в порядке. Моя жизнь чертовски полна стрессов. Я не хочу ничего делать, кроме как свернуться калачиком на диване и есть китайскую еду. Я хочу вернуть своего лучшего друга. Я хочу рассказать ему все. Я хочу найти утешение в его объятиях. Я хочу, чтобы он приготовил мне чай, потому что он единственный, кто делает это правильно.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не поддаться эмоциям.

Если бы у меня было одно желание в этой жизни, только одно? Я бы взяла все свои слова обратно. Я бы стерла воспоминания о нашем первом поцелуе. Весь этот секс, признания, все это. Я бы забрала все назад, если бы могла снова сделать его своим другом. Я бы сделала это в мгновение ока. Он был нужен мне прямо сейчас, но я не могла заполучить его, потому что правда была в том… Я больше не знала, кто такой Бишоп.

Мы были незнакомцами.