– Его рейс приземлился в аэропорту Шарль де Голль в шесть утра. Дидье поймал такси и добрался до дома около восьми, – пожала плечами Ирэн, – так что это исключено.

– Понятно, – кивнул Басель и, вытащив из кармана куртки слегка помятую черно-белую фотографию, протянул ее женщине. – Посмотрите, пожалуйста. Вы не находите знакомым этого человека? – Ирэн кинула на глянцевую поверхность быстрый взгляд и отрицательно покачала головой. Она даже не взяла фотографию в руки. Ничего не сказала об отвратительном качестве снимка и о том, что по такому изображению, строго говоря, невозможно никого опознать. Она не сделала ничего того, что делали до нее практически все жильцы, и Баселю сковало позвоночник от знакомого чувства. Женщина лгала. В это мгновение за ее плечом произошло непонятное движение, и в дверном проеме нарисовался темнокожий мужчина с идеально проработанным обнаженным торсом.

«Интересно, он всегда ходит без рубашки?» – подумал про себя Басель, безошибочно опознавая в мужчине с давним переломом носа боксера Дидье Дассини. Женщина крупно вздрогнула и поспешила улыбнуться мужу.

– Мы тебя разбудили, милый? – сказала она неестественно веселым голосом. – Это следователь из полиции. Он здесь по поводу убийства Ксавье Седу. – Звучало так, словно она просила у мужа прощения за совершенное так не вовремя убийство. – Извините, не помню вашего имени, – повернулась она к Баселю, и тот снова почувствовал холодок лжи. – «Врешь. Ты прекрасно помнишь мое имя, а весь этот спектакль ради ревнивого мужа».

Дидье Дассини хмуро глянул на Баселя и, не поздоровавшись, повернулся к жене.

– Ты же говорила, что ничего не слышала и ничего не знаешь? – недовольно спросил он у нее.

– Вот именно об этом я и говорила месье полицейскому, – с готовностью подтвердила Ирэн, с подобострастной улыбкой заглядывая в лицо супруга.

– У вас есть еще какие-нибудь вопросы? – недовольно поинтересовался невыспавшийся боксер у Баселя, и тот протянул все тот же черно-белый снимок.

– Вам случайно не знаком этот человек? – поинтересовался он у Дидье. Тот взял снимок и, бросив на него взгляд, недовольно хмыкнул.

– Как тут вообще кого-то можно узнать? Вы сами этот снимок видели? Вот вы бы узнали кого-то по такому фото? – обрушился он на Баселя. – Я надеюсь, теперь у вас все? – сунул он фотографию обратно в руки полицейского.

– Теперь все, – с улыбкой подтвердил Басель, – всего вам доброго. – И, блеснув сережкой в ухе, легко сбежал вниз по лестнице.

– Выходит, Ирэн Дассини врет? – задумчиво побарабанил пальцами по столу Франсуа и, проследив за взглядом Баселя, передал ему обещанный сэндвич.

– По крайней мере, наверняка что-то недоговаривает. Может, что-то случайно видела. Или сама опрометчиво впустила постороннего в подъезд, толком не расспросив, а узнав о происшествии, испугалась, – хищно разорвал целлофановую обертку Басель и, прежде чем приступить к еде, ненадолго задумался. – По мне, так эта Ирэн Дассини – классическая жертва. Она явно боится мужа. Забавно, что такие типы женщин раз за разом выбирают себе в партнеры отъявленных садистов, словно специально нарываются на неприятности.

– Да уж, обхохочешься, – пробурчал Франсуа, почесывая подбородок и подумывая, не отрастить ли для солидности бороду.

– Уверяю тебя, она встала с постели до того, как самолет мужа приземлился, чтобы привести себя в порядок и приготовить вечно недовольному супругу завтрак. Пусть сказки не рассказывает, никакого снотворного она не пила и уж тем более не вставляла в уши затычки – боялась будильник проспать, – выдвинул предположение Басель, – а значит, не могла не слышать, как полиция соседскую дверь выламывает. Ей определенно есть что скрывать.

– Дидье Дассини… Очень знакомое имя, – пробормотал Франсуа.

– Еще бы, – хмыкнул Басель. – Тот еще тип. Боксер он, к слову, так себе, но то, что шесть лет назад его первая жена выдвинула против него обвинения в изнасиловании и нанесении тяжких телесных повреждений, – это факт общеизвестный. Он ее здорово отколошматил, когда она подала на развод, кажется. До суда, насколько я помню, дело не дошло. Но ему пришлось выплатить своей бывшей солидную денежную компенсацию. Так что есть о чем задуматься. – Он замолчал, глядя куда-то поверх плеча напарника. – Но меня больше волнует не это. Я хочу знать, куда же этот тип с записи делся, – Басель кивнул в сторону нечеткой фотографии. – Я обшарил весь подъезд. Черного хода там точно нет. На камерах его повторное появление не зафиксировано. Так как он вышел?

– А что говорят остальные соседи? – поинтересовался Франсуа.

– Там все чисто, – махнул надкусанным сэндвичем Басель. – В доме четыре этажа, по две квартиры на лестничной клетке. Одна из квартир – та, что над Седу, – пустует, ее месяц назад выставили на продажу. Во второй квартире на этом этаже живет какой-то крупный финансист – очень недовольный, кстати. Ему убийство романтический вечер с его новой пассией обломало. На третьем квартира убитого продюсера и супругов Дассини. В квартире под Ксавье живет бабка, которая вызвала полицию. Ее соседи напротив – семья с двумя детьми. Еще одна семья, тоже с двумя детьми, живет на первом этаже. И последнюю квартиру в подъезде занимает бывший ресторанный критик. Но ему восемьдесят три, и он передвигается на инвалидной коляске.