— Как раз то, что мне нужно.

Старик приободрился:

— Тут небольшой беспорядок, но ежели хорошенечко подмести, все и исчезнет.

Таков был весь спектакль, после Браншю повел Лота выпить по стаканчику, а потом сразу же принялся разыскивать каменщика. Он сам занялся уборкой, одолжив тачку у владельца, который посчитал себя обязанным предложить помощь, но Браншю отказался. Вскоре появился каменщик и первое, что он сделал, — выкрасил стены известью и внутри, и снаружи.

Затем покрасил дверь и залил цементом пол, что прежде был земляным.

Оставался потолок, его тоже побелили.

Но подлинным чудом было, когда несколько дней спустя, субботним вечером вся деревня пришла посмотреть как продвигается работа: над окошком висела еще не высохшая прекрасная вывеска, где желтыми буквами на синем фоне было выведено:

Браншю

Башмаки на заказ

Слева женская туфелька из красной кожи, справа мужской сапог из черной, висевшие на веревках прямо словно внутри что-то лежало.

Все восхищались вывеской, в той стороне никогда не видели столь красивой. Должно быть, Браншю сам все нарисовал, причем тайком, никто не видел, как он над ней трудится. Должно быть, хотел сделать сюрприз! Какой забавный человек! Откуда у него столько денег?

Все это обсуждали, когда он как раз появился, придя из харчевни, поскольку жил все еще там, а плотник, у которого он заказал мебель, пока ее не принес.

Одни, завидев, что он приближается, стали расходиться, другие сделали вид, что не замечают (некоторые все еще не доверяли ему), но многие пошли навстречу. Он протянул им руку. И когда его принялись поздравлять с вывеской, сказал:

— Никак не мог выбрать. Может, лучше было сделать фон красным… Цвет пламени — мой цвет!

И впервые засмеялся.

*

Через несколько дней плотник принес мебель, а в понедельник Браншю пропал. Никто не видел, как он ушел.

Вернулся он лишь в субботу в сопровождении человека, ведшего под уздцы мула.

Животное все было в поту, удила в пене, словно мул долго бежал под палящим солнцем. Браншю помог человеку снять вьюки: вначале два огромных мешка, затем нечто в виде приплюснутой кожаной сумки, в которой, судя по лязгу, лежало что-то металлическое.

Все внесли в переднюю комнату, где уже стоял верстак, и Браншю заплатил человеку, ведшему мула, пятьдесят пять франков и тридцать су. Затем человек пошел обратно, задержавшись в харчевне, где рассказал, что он из Борн-Десу, небольшого городка в долине. Он не скрывал, что мул привез разного вида кожи и множество вещей, требующихся башмачнику, который обосновался на новом месте.

Он говорил правду, как показал следующий день, когда Браншю открыл лавку. На стенах повсюду висели кожи, на верстаке лежало множество новых инструментов: молотков, резаков, шильев; пек в горшке, гвозди в ящичках, колодки.

Сам он сидел на низеньком стуле без спинки, перед ним стояла маленькая, закругленная с одного края наковальня, и, хотя было еще очень рано, он уже стучал молоточком.

Погода была прекрасной, солнце, что как раз вставало, царило на вершине горы, откуда, словно стремясь прочь, поднимались все дальше в небо круглые облачка. Но можно было чуть прикрыть глаза рукой, хотя, казалось, солнце совсем не мешает Браншю: одетый во все новое, в новом полотняном зеленом фартуке и полосатой фланелевой рубашке с засученными рукавами он в свете погожего утра казался совершенно счастливым.

«Вот человек, довольный жизнью, — говорили люди, — это так редко встретишь!» «Наконец-то хороший башмачник!» «Уже немолодой, но какое это имеет значение? Хотя он и не очень старый. А кто из нас здоров да не хлебнул горя?»

По улочке то в одну сторону, то в другую ходил народ. И все думали: «Наконец-то какая-то замена папаше Порту, каким же мерзким он был стариком!»

Надо сказать, улочка эта была одной из самых людных в деревне — мужчины, женщины, дети, — все время кто-нибудь шел мимо. Еще и полдень не наступил, а все уже знали, что Браншю принялся за работу.

Тем не менее, прошло четыре или пять дней, прежде чем появился первый покупатель. У всех сидит в уме, что надо вначале присмотреться, людям нравится исходить из чужого опыта, даже когда они собираются сделать совсем мизерную покупку. Осторожность не повредит, так ведь? Браншю все это время трудился над парой туфель с лакированными союзками, которую повесил на крючке в окошке.

Многие девушки сразу же захотели иметь такие туфельки. Тем не менее туфли по-прежнему висели на гвозде, когда однажды утром Лот принес пару сапог и сказал: «Нужно набить новые подметки».

Он пришел первым из вежливости и не пожалел: вечером сапоги были уже готовы. Он спросил, сколько должен. Два франка. Половина того, что платили обычно. И Лот забеспокоился, заторопился домой проверить работу.

Он не верил глазам: кожа была превосходного качества.

Он надел сапоги, никогда еще он не чувствовал себя в них столь комфортно.

Но ведь странно, не правда ли, коли платишь мало, а сделано все по первому классу? Я носил эти сапоги четыре года, а выглядят они, будто новые. К тому же ОН их навощил, неизвестно, как он это сделал, но блестят они так, что глазам больно.