В глубине она едва могла различить фармацевта, которого звали Афзал Джатт. Он смотрел в экран компьютера и жевал «Твинки».

Все как и ожидалось. Она всегда имела дело только с этими двумя сотрудниками. Когда, приехав забрать товар, она проходила мимо, Пенни неизменно надувала пузырь жвачки. Затем она подходила к Афзалу, забирала свой заказ, расплачивалась с Пенни и уходила.

Раз в месяц. Как по часам. В ночь со среды на четверг. Афзал и Пенни всегда работали по ночам, с понедельника по четверг. Однажды, когда она приехала сюда, а Пенни за кассой не оказалось, пришлось дождаться следующей ночи. Не хватало еще, чтобы еще кто-то из сотрудников увидел ее, – а может, и запомнил…

Эта ночь изначально должна была случиться. Она знала это с самого начала. Знала, что, как только ее отец умрет, потребуется принять меры, и что эти меры будут как необходимыми, так и грязными.

Она слезла с мотоцикла и открыла багажный отсек под сиденьем. Был он тут довольно глубоким и объемистым – целых два галлона против полугаллонных отсеков у большинства других мотоциклов.

Пошарив внутри, вытащила коричневый бумажный пакет и опустила сиденье на место. Встала лицом к аптеке – забрало шлема опущено, пакет в руке.

Как только она приблизилась ко входу на расстояние двух-трех футов, раздвижные двери разъехались по сторонам. Пенни, стоявшая в десяти футах от нее у прилавка, на секунду оторвала взгляд от своего телефона, а затем вновь вернула его к экрану.

В аптеке негромко играла фоновая музыка – какие-то хиты девяностых. Когда двери закрылись у нее за спиной, она услышала первые такты песни Бритни Спирс: «Упс… И вот я опять».

Она быстро подступила к панели управления дверью, расположенной на стене рядом с подставкой для зонтов, и нажала на кнопку, обозначенную значком в виде висячего замка. Ни Пенни, ни Афзал не видели, как она это сделала, так как в этот момент ее рука скрылась за выставленными зонтиками. Теперь автоматические двери не открылись бы, пока Пенни не нажмет на кнопку разблокировки. Она прошла мимо Пенни, не сводя глаз с диетических напитков и шоколадных батончиков на полках, пока не дошла до конца прохода, а затем направилась прямиком к Афзалу. Тот закинул в рот последний кусочек «Твинки», отряхнул ладони, чтобы избавиться от липких крошек, и положил их на прилавок.

– Чем могу помочь, мэм? – спросил он, все еще сидя на своем табурете за прилавком и вполглаза поглядывая на покупательницу – явно не желая отрываться от какого-то видео на экране своего компьютера. Она решила, что он смотрит какое-нибудь шоу, коротая поздние ночные часы.

Стойка была ей ниже пояса, так что Афзал в сидячем положении находился на расстоянии ширины стойки, но ниже ее полного роста.

Ровно то, что надо.

Ее правая рука нырнула в сумку и быстро вынырнула обратно с маленьким туристским топориком, который она вскинула над головой и резко опустила со всей силой и скоростью, на которые была способна. Лезвие его на дюйм воткнулось в макушку Афзала – с таким звуком, как будто проломили пустотелый древесный ствол. На левую сторону забрала ее шлема струей брызнула кровь. Она не хотела вытирать ее, так как могла размазать кровь по стеклу и тогда не смогла бы ничего видеть.

Топорик легко выдернулся обратно, и еще один удар окончательно расколол череп фармацевта. Все еще слыша в ушах влажный треск, с которым топорик пробил кость, она быстро повернулась и двинулась к Пенни.

Услышав шум, та вышла из-за прилавка. Крикнула:

– Афзал, ты в порядке?

Но тут увидела ее с ручным топориком, с которого капала кровь. Повернулась и со всех ног побежала к дверям. Закричала, но крик мгновенно оборвался, когда двери не открылись и ее голова ударилась о стекло, по которому зазмеились трещины. Почти оглушенная, Пенни пошатнулась, упала на спину и прижала руку ко лбу.

Она встала над кассиршей, которая перекатилась на четвереньки и попыталась встать. Обеими руками воздела топор, присоединившись к концовке припева Бритни:

– …Я не столь не-вин-ная!

Лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось в шею Пенни чуть ниже затылка. Тело кассирши мгновенно обмякло и распласталось на полу. Топор не застрял, а проскочил насквозь, оставив в плоти огромную рану, сквозь которую виднелась белая кость. Она ударила еще раз, на сей раз чуть сбоку.

Топор вонзился глубоко в шею и остался там. Она едва переборола желание выдернуть его и забрать с собой. Запах смазанного лезвия, ощущение рукояти из орехового дерева… Даже давно став взрослой, она все еще ощущала потребность прикасаться к определенным предметам и вдыхать их запах.

Перешагнув через подергивающееся тело Пенни, она ткнула в кнопку разблокировки автоматических дверей и вышла, когда они с шуршанием разъехались по сторонам. Села на мотоцикл, включила зажигание и быстро отъехала от торгового центра, направляясь к развязке. Поскольку движение на автостраде было не очень плотным, открыла заслонки в глушителях, позволив мотоциклу громко реветь под собой миль десять. Потом съехала с автострады и запетляла по местным улочкам в сторону Манхэттена.

До той же многоэтажной парковки.

Там начисто протерла шлем комбинезоном. Убрала комбинезон, короткие сапоги и перчатки в рюкзак и снова надела бейсболку и кроссовки. Рюкзаку предстояло оказаться в реке, когда она будет бежать по окраине острова, к своей квартире и долгому душу.

Хорошая ночная работа. Если обвинению удастся установить, что Фрэнка отравили, то не исключено, что они смогут проследить путь к этой аптеке и Афзалу Джатту. И так окажутся на шаг ближе к ней, а этого нельзя было допустить.