— Всё равно не понимаю. Вы коллективный разум или ты просто подключён к ним и знаешь всё, что знают они вплоть до мыслей?

— Коллективный, но с сохранением индивидуальности и свободы действия.

— Наука не знает такого, но фантасты часто описывали и у меня вопрос. Какова ценность индивидуума в таком коллективе? Как будет расценена жертва одного, ради блага остальных?

— Не знаем, пока нас всего одиннадцать и любая жертва неприемлема, но если я умру, то часть меня сохранится в разуме остальных.

— А если будет тысяча?

— Как будет, так и узнаем.

— Ты отвечаешь во множественном числе.

Все девушки и он, разом улыбнулись.

— Отвечает не он, а мы, — сказали они хором.

В больнице их встретила Светлана. С удивлением выслушала рассказ о коллективном разуме и приступила к осмотру. После всех процедур, она устало откинулась на кресле.

— Я не знаю, какие заболевания у них были раньше, но все показатели в пределах средних значений. Стандартные для всех генные отклонения и болячки. Активность мозга чуть выше, но опять же в пределах нормы. Вообще, постоянно включённый чип должен плохо влиять на мозг, у них почему-то всё в норме. Похоже, происходит распределение нагрузки или нечто похожее.

— Скажи просто, — перебила её Ольга. — Они не опасны?

— Не думаю. В целях эксперимента я попросила их всех отключить чипы, и они сразу согласились. В какой-то момент их коллективный разум полностью распался, что было чётко видно на мозговых сканерах. Их индивидуальности живы, это факт. Второй факт, все они снова добровольно подключились.

— Значит, всё хорошо, я рада. Покажешь мне здесь всё?

— Пойдём, — махнула рукой Светлана. — После такого мне нужно расслабиться.

Поселение, с одной стороны, было опрятным, с другой — нищим. Полуразрушенные дома, разбитые дороги, но без мусора, нечистот или помоек. Люди были в потрёпанной одежде, при этом чистые и довольно дружелюбные.

— Чем вообще живёте? — спросила Ольга.

— Выращиваем много всякого, но в основном картофель, он лучше всего переживает кислотные дожди. Ещё кроличья ферма, а в реке на юге рыба. Даже бар есть. Не жалуемся.

— Вы питаетесь лучше, чем большая часть города.

— Здесь нет телевидения, связи, сети и многих других благ цивилизации. При этом жить проще и безопаснее, даже планируем завести ребёнка. В городе я об этом и не думала. Муж был программируемым рабочим, потом пошёл в дальнобойщики, ездил за грузами на заводы. Казалось, отличная работа, но денег хватало только на лекарства для родителей. Об этом месте ему рассказал оператор разведчиков, это те, кто считывают данные с роботов, которые ищут месторождения ресурсов. Они ходят очень далеко от города и составляют карту для перемещения заводов. С тех пор он загорелся идеей сбежать сюда. К тому времени у нас уже никого не осталось, и мы рискнули. Продали всё, что можно, дали взятку пилоту челнока, который возит осуждённых в седьмую зону, и он отвёз нас на самый её край. Дальше почти месяц на электровелосипедах. Было очень тяжело, но мы справились и ни о чём не жалеем.

— Думала из города тяжелее выбраться.

— Так и есть, иначе здесь было бы не протолкнуться. Во-первых, люди просто не знают куда нужно ехать, во-вторых, пытаются сделать это на автомобилях и в-третьих, пользуются дорогами. Все грузовики оснащены автоматическими пушками, которые расстреливают таких беглецов. Это, а главное страх неизвестности, заставляет большинство сидеть в этих проклятых зонах. Взяли бы, ушли все и оставили корпорации гнить одних в своих помоях! — почти выкрикнула Светлана.

— Мы так и сделаем, — раздался голос неожиданно появившегося Стаса. — Мы возвращаемся в город.

— Не поняла? — переспросила Ольга. — Что ты имеешь в виду?

— То что слышала, мы идём в город. Наша цель: пятая зона.

— Постой! Вы хотите слить воедино всех рабочих?

— Да. Так и будет. Все у кого установлен чип управления, смогут присоединиться к нам.

— Но это просто немыслимо. Их больше десяти миллионов!

— Я там был, больше двадцати. Как только это произойдёт, наши возможности станут безграничными.

— Корпорации этого не позволят, — скептически сказала Ольга.

— А они ничего не узнают, — улыбнулся он. — Мы же не будем с трибуны об этом заявлять, а чтобы к нам присоединился новый человек, достаточно быть рядом на расстоянии ста метров. Только что это проверили.

— Но это не правильно! Они же не будут знать, на что идут! Вы же говорили всё только добровольно! — закричала Светлана.

— Они всегда смогут отключить чип, но в начале, пусть узнают, каково это — быть частью чего-то великого.

Ольга стояла с открытым ртом, не зная, что сказать, а из-за поворота показалась большая толпа как минимум в двести человек. Они шли, взявшись за руки, некоторые улыбались и смеялись.

— Мы едины и свободны! — разнеслось повсюду.

— Вы обратили жителей! — ещё громче закричала Светлана.

— Мы сами этого захотели, — раздалось из толпы, к ней вышел высокий мужчина и обнял её. — Дорогая, жаль, что у тебя нет чипа, но я добуду его, и ты поймёшь, как это прекрасно!

— Семён! Как ты мог! — отшатнулась она. — Что ты с собой сделал!