Шрифт:
– Смотри-ка. – Саваи с радостной улыбкой приложил подол своей куртки к пальто Касуми. – Цвет одинаковый. Будто сговорились.
– Еще ведь рано, во сколько мы должны были встретиться?
– Да, я как раз дожидался этого времени. Спасибо за вчерашний прием, – говорил Саваи, пробираясь через толпу перед витриной обувного магазина.
– Ты идешь в этот магазин? За покупками?
– Нет.
Они в замешательстве смотрели на выставленную в витрине многочисленную обувь, которая словно плавала в воздухе. Среди товара были даже туфли из крокодиловой кожи с пряжками.
– И такие туфли кто-нибудь носит?
– Наверное, крокодил.
Касуми засмеялась:
– Вы, господин Саваи, видно, совсем не чувствуете себя виноватым?
– За что? Я никаких преступлений не совершал.
Они, словно забыв о кафе, где собирались встретиться, направились через воскресную толпу, куда несли ноги.
– Неправда! На станции «Токёэки» у вас был мрачный взгляд, какого я никогда не видела.
– Что ж, человек иногда хмурится. Это естественно. – Саваи легко коснулся плеча Касуми. – Выясняете правду или вы на моей стороне?
– Что там выяснять? Я хочу понять, в чем дело. У меня проснулся интерес к исследованиям. Я никому не скажу, так что выкладывай все.
– Ничего себе. Еще и в выпускное сочинение попаду!
В голосе Саваи звучала неподдельная растерянность, и Касуми поздравила себя с маленькой победой.
Они поднялись до середины холма Догэндзака, опять спустились и наконец устроились на втором этаже кафе, словно заблудившегося в квартале похожих заведений перед станцией «Сибуя». В каждом похожем на кабинку закутке здесь проходило свидание, и Касуми радовалась, как ребенок.
– Я все сохраню в строгой тайне от отца, так что рассказывай. Не расскажешь – выложу ему все.
– Да понял я.
Касуми отпила кофе, поставила локти на стол, подперла руками голову и впилась взглядом в лицо Саваи – круглое, открытое и безмятежное. У него были красивые зубы – от них возникало впечатление чистоты.
– Перестань делать лицо, как у прилежной ученицы на лекции.
Саваи заговорил небрежно, даже грубовато:
– Мне неудобно все время тебе тыкать, могу я обращаться к тебе Касуми-тян? А меня можешь, как Тиэко, называть Кэй-тян.
– Разрешаю, – согласилась Касуми. – Ну, что там с гейшей?
– Неприятно это все. Знаю ее со студенческих лет, в последнее время надоела, разонравилась. Поехали в Атами [12] , я сказал, что расстаемся, а когда вернулись, на вокзале в Токио она опять начала ворчать, злиться. Да еще сказала, что уж если расставаться, то в Атами, куда мы когда-то впервые поехали вдвоем, она хочет в ту же гостиницу. Обычное дело. Все бы ничего, если поехать в свободный от работы день, но надо было ехать, когда она согласилась, а то другой случай может и не представиться. В конце концов один день прогулял. Отцу только не говори.
12
Атами – курортный город, популярный у туристов благодаря горячим источникам.
– Ясно. И вы правда окончательно расстались?
– Расстались.
– А как ты познакомился с этой гейшей?
– Ну, тогда много чего было. Я студентом как-то поскандалил по глупости в ночном клубе. Кому-то на ногу, что ли, наступил, ерунда, в общем, но началась драка, я выбежал на улицу, а там уже пять человек. Ну, думаю, пропал, а тут появилась гейша, схватила меня за руку – я и ахнуть не успел, как втолкнула в машину. А там еще две гейши и их толстый покровитель – занятный он был человек, сказал, мол, понравилось ему, как я дрался. Так и довезли меня до Атами, там и ночь провел. С той самой гейшей, которая меня за руку схватила. Не устоял. Но стоит ли барышне рассказывать такие вещи? Гейшу звали Бэнико.
Касуми захватила эта история – все прямо как в кино. В их добропорядочной семье ничего подобного не услышишь.
– А что потом… потом? – Она хотела знать мельчайшие подробности. – А после того, как вы с ней расстались, был у тебя кто-нибудь?
– Я это тоже должен рассказывать?
– Конечно! Все без утайки, приказываю!
Касуми слушала, подавшись вперед, и гордилась, что совсем не ревнует.
– Давай на этом остановимся. Сегодня, во всяком случае.
– Нет-нет. Рассказывай все. Думаю, теперь ты станешь моим советчиком. У меня совсем нет предрассудков.
– Да какой из меня советчик. Хотя я тоже хотел бы в подруги девушку твоего возраста, понимающую, чистую, искреннюю, которой можно было бы открыть что угодно. У меня и в компании нет близкого друга, не с кем поделиться наболевшим. Я и не думал, что ты, Касуми-тян, способна такое выслушать. Ты ведь всегда холодная, сдержанная.
– Это ты плохо смотрел, – самодовольно парировала Касуми.
В шапках пыльной листвы расставленных в кафе деревьев путались клубы табачного дыма.
– Может, открыть окно? Весна ведь, – предложила Касуми.