Странно: приходившие к ним в дом молодые люди старались делать вид, будто не пользуются успехом у женщин. Касуми, хоть и сидела на веранде в некотором отдалении от них, сразу это поняла.

Рядом с ней устроились Акико и Масамити. Они сияли от переполняющего их счастья и не скрывали этого. Касуми отчасти презирала старшего брата за то, как он изменился после женитьбы.

Она заметила, что лежащие на перилах веранды красивые пальцы Акико так и норовят коснуться пальцев Масамити. Эти белые цепкие пальцы походили на прекрасные сухоцветы. Немного отставленный мизинец левой руки, на безымянном пальце которой красовалось серебряное обручальное кольцо, почти вплотную подобрался к смуглому, слегка отставленному мизинцу Масамити, но дальше не двигался. Совершенно равнодушная, безучастная поза, однако при малейшем движении мизинцы сразу же столкнутся. Вопреки отрешенному виду молодых супругов, было ясно, что оба следят за своими пальцами и, не соприкасаясь мизинцами прилюдно, без сомнения, наслаждаются этим необычайным сближением рук.

Касуми и на минуту не могла себе представить, чтобы талантливый, но простодушный Масамити получал удовольствие от столь деликатных вещей. Не могла – и все же это происходило. Что болезненно кольнуло ее.

«Странные у меня мысли…» – пыталась одернуть себя Касуми; ей было очень неприятно, что она сразу же заметила происходящее.

Касуми в последнее время взяла привычку общаться с братом и его женой исключительно на уровне пустой болтовни.

Однако те были поглощены обсуждением далеко не скучных тем и не думали, что это важно для Касуми:

– Ты любишь икру?

– Ну, в общем, да.

– Обычно ее едят, смешав с тертым дайконом. Но подруга недавно сказала, что очень вкусно, если добавить мелко порезанный лук. Сделаю тебе к пиву.

– Да, давай.

Акико, хотя в том не было необходимости, обратилась к Касуми:

– А ты, Касуми-тян [2] , любишь икру?

– Да. – Касуми сразу мило улыбнулась.

– Надо же, как и брат! Я тебя угощу икрой по-новому. Правда, под выпивку, что скажешь?

Касуми, рассмеявшись от души, подумала, что Акико спросила об этом исключительно для того, чтобы скрыть смущение.

В саду началось интервью, которое поместят в журнале вместе с фотографией.

– Господин Фудзисава, много ли времени вы проводите с семьей?

– Я, конечно, стараюсь, но ты же понимаешь, как я занят. Изредка и хотел бы поехать на несколько дней куда-нибудь с женой и дочерью, но сейчас могу только в выходной день сходить вместе поесть, посмотреть фильм.

Вопросы и ответы звучали тихо и безмятежно. Ясное небо, сияние хризантем в саду… все было восхитительно спокойно, словно погрузилось в забытье.

«У папы точно нет любовницы», – думала Касуми. Вдруг вспомнилось, как ее близкая подруга Тиэко рассказывала о разладе между родителями.

Когда раскрылось, что у отца Тиэко давно есть любовница, мать разгневалась, отец ушел из дома и поселился у этой любовницы. Однако он очень любил дочь, и они время от времени встречались на Гиндзе [3] . Для Тиэко любовь отца была глотком свежего воздуха: на Гиндзе они вдвоем где-нибудь ели, ходили в кино – в общем, получали удовольствие, – а мать молча на это соглашалась. Но расставание каждый раз было мучительным. Отец на машине провожал Тиэко до дома, останавливался у ворот, протягивал из машины руку, пожимал ладонь дочери и говорил: «До свидания». У нее при этом на глаза наворачивались слезы. Тиэко рассказывала об этом простодушно, без всяких уловок, но наверняка ожидала сочувствия. Касуми же не слишком ей сочувствовала – скорее завидовала.

– Недавно вы путешествовали по Америке. Что вы думаете о семейной жизни американцев? – долетел до ушей Касуми вопрос. То был голос Саваи – приветливый, вызывающий в памяти оттенок соломенной шляпы. Ей было интересно, что ответит отец, поэтому она прислушалась.

– Хм… Я думаю, мы недостаточно внимания уделяем семье.

Касуми сразу стало тоскливо, но отец неторопливо продолжал:

– Если люди находят радость в семье, не возникает проблем с малолетними преступниками. Например, не решайте за детей, что им пристало делать в определенном возрасте. Разрешайте приводить в дом друзей противоположного пола и невинно развлекаться. Или позвольте им пару раз в месяц устраивать вечеринки с танцами.

– Вы идеальный отец.

– Нет, это только кажется. Я – и вдруг идеальный отец. Да вот, спросите Касуми…

Отец вдруг приуныл и решил искать поддержки у дочери. Касуми это поняла и не стала шутить, а лишь приветливо и мило улыбнулась.

Вскоре после новогодних праздников предстояли экзамены, поэтому Касуми невольно столкнулась с тем, как к ним готовилась Тиэко.

– Не понимаю, как в таких местах можно заниматься. Во-первых, там полно подростков, на нас будут смотреть, как на старух. Тебе не обидно, что эти детишки таращатся на тебя с презрением? – возмутилась Касуми, но в ответ услышала:

– Пусть думают что угодно, я дома заниматься не могу, и мне во время занятий необходима живая музыка.

Касуми, хорошо зная ситуацию в семье подруги, решила не спорить.

– Тогда давай пойдем в «Пасадену».

– Да, лучше всего в «Пасадену». Там нет такого ажиотажа, можно спокойно посидеть, только джаз не очень.

– Ну, нам не до роскоши. Мы идем заниматься. Заниматься!

Тиэко, конечно, хотелось подольше не возвращаться домой. Отсюда, скорее всего, и странная привычка учиться в джаз-кафе.