— Ваше стремление, дорогой юноша, защищать своё Отечество, в высшей степени похвально. Но вы же понимаете, что ваш Дар несколько другого свойства и не может быть реализован вами в полной мере в качестве оружия против врагов нашего государства?

Меня разом бросило в жар, я тут же почувствовал, как порозовели щёки от переживаемых внутри эмоций, но в глазах вспыхнуло упрямство и нежелание идти на попятную.

— Мой дар — не живой рисунок, а живой чертёж, я могу нарисовать любую технику, которую смогу понять.

— Ну, что же, чуть позже вы нам это продемонстрируете, а пока я вижу в папке с вашими документами похвальный лист из гимназии. Так-так-так. О, вы отличаетесь прилежанием и послушанием, с учителями вежливы, со сверстниками не вступаете в перепалки. Отличаетесь высокой самодисциплиной. Ну, что же, я в ваши годы отличался гораздо буйным нравом. Судя по оценкам вашего аттестата зрелости, вы набираете необходимый балл для поступления в академию, но… и тут его перебила дама.

— Я тоже ознакомилась со всеми документами кандидата, уважаемый Артемий Викторович, и должна сказать, что у него есть рекомендательное письмо из гимназии. Вы его читали, я уверена в этом.

— Читал, но уважаемая Софья Олеговна, военно-рыцарский факультет с таким видом дара — это невозможно, вы это также прекрасно понимаете, как и я.

— Понимаю, но давайте посмотрим на то, что покажет нам мальчик.

— Вы готовы, юноша? — обернулся Артемий Викторович ко мне.

— Да! — сжав кулаки и чувствуя в себе нервную дрожь, напрягся я. Что не укрылось от взгляда экзаменующих.

— Ну-ну, не надо так напрягаться, вас же учили работать с божественным эфиром? Сейчас вы войдёте в соседнюю комнату и сотворите нам то, что считаете нужным, а мы посмотрим через стекло за вашими манипуляциями. Для усиления эффекта вашего дара вы сможете воспользоваться любым эфиром. В синем сосуде находится воздушный эфир, в красном — огненный, в чёрном — земляной, а в белом — чистый.

— Я могу воспользоваться даже чистым?

— Да, но в разумных пределах. Эфир 999 очень дорог, вам достаточно открыть на одну секунду пробку, чтобы в воздухе создалась необходимая концентрация для полной реализации вашего дара.

— Понятно. Я могу идти?

— Идите, и помните, что чем лучше вы сможете проявить перед нами свой дар, тем больше вероятность того, что вас примут на учёбу в наше престижное заведение.

Я кивнул и, шагнув к двери в другую комнату, взялся за её ручку и сильно потянул на себя. Дверь легко поддалась, открыв передо мной проём внутрь небольшой, но очень светлой комнаты, в углу которой стоял маленький железный столик, с привинченными к полу ножками, на котором в один ряд стояли четыре небольших сосуда из чистого серебра.

Они, как и было сказано, имели четыре разных цвета: белый, синий, красный и чёрный. Я закрыл за собой дверь и, немного поколебавшись, тронул белый сосуд, тот, что содержал в себе чистый эфир. Я коснулся рукой его пробки и замер в нерешительности, собираясь её открыть. Сердце бухало в груди ровно и мощно, а адреналин, что гулял в крови сейчас просто в запредельной концентрации, не давал мне возможности спокойно всё обдумать.

Вроде меня никто не торопил, но и время тянуть бессмысленно, надо решаться. Лишь носители дара могли вскрыть такой сосуд, для всех остальных он становился доступным только если его разорвать с помощью взрывчатки или иным механическим способом, но в таком случае весь эффект уходил быстро и им воспользоваться точно становилось невозможным.

Я потянул за пробку, она вышла легко, и в воздух буквально пыхнула невесомая серебристая взвесь. Словно облачко пара в тихую морозную ночь, она прыснула во все стороны и тут же рассыпалась маленькими серебристыми звёздочками. Не теряя времени, я закрыл сосуд и глубоко вдохнул в себя воздух.

Закружилась голова, никогда до этого я не вдыхал чистый эфир. В гимназии во время занятий по совершенствованию своего дара не давали ничего концентрированного ни для вдыхания, кому этого было необходимо, ни для использования в технике или в прикладных целях. А кому это оказывалось нужно для работы или просто хотелось проверить себя, приходилось платить. Эфир стоил дорого, и чем чище и функциональнее он оказывался, тем дороже. Дорогая штука эфир — ценнее золота!

В моей семье лишних денег не имелось, когда отец погиб, мы остались с матерью вдвоём жить на её небольшую зарплату. Пособие оказалось небольшим, а выплаты за погибшего отца закончились довольно быстро, их едва хватило на полноценное обучение в хорошей гимназии.

При воспоминании об отце на моих глазах навернулись слёзы, абсолютно не вовремя! И невольно нахлынули воспоминания, видимо, это эфир так действовал. Вспомнился первый опыт работы над своим даром.

Вот я совсем маленький, играю игрушками, и невольно в воздухе образуется картина игрушки, которую я только что разломал. Она мерцает, и никак не может собраться в единое целое и вообще, она плоская, а не объёмная, и всё вновь рассыпается в пыль.

В комнату заглядывает любимая мама.

— Сынок?! Ты что делаешь?

Я обернулся, сам не понимая того, что сделал, а мать, не веря своим глазам, дрожащим голосом попросила.

— Сынок, а ну сделай то, что ты только делал?

Шмыгнув носом и боясь, что мать увидит разломанную буквально в хлам игрушку, я попытался повторить действия. В воздухе тут же замерцал плоский рисунок игрушки. Мать долго смотрела на него, потом повернулась и выскочила из детской.

— Отец, у нашего сына есть Дар! — вне себя от радости закричала она.