Напоминаем, что скупка и продажа имплантов вне государственных учреждений является тяжким уголовным преступлением и наказывается тюремным заключением от десяти лет, или высшей мерой наказания.

Правда, 16 июля 1981 года.

Многих присутствующих на совещании удивила предельно жёсткая позиция Калашникова по вопросам пробуждённых, но Никита спокойно и терпеливо пояснил, какие риски несут владеющие эфирными узорами, и долгоживущие люди. Тем более, что процент пробуждённых в СССР, а точнее в России куда выше чем в других странах, равно как и количество открывающихся порталов. Хорошо это или плохо, покажет время, но пока требуется взять ситуацию под жёсткий контроль.

— Но вас же никто не контролирует, заметил председатель ВЦСПС Шибаев.

— Это вы прямо сейчас придумали? — Никита словно на вошь посмотрел на главу профсоюзов. — За мной круглосуточно ходят пять сотрудников КГБ, они живут в моём доме, и спят в соседней комнате. Наружное наблюдение стало настолько обычным делом, что я реагирую, когда его нет. Волнуюсь всё ли в порядке с парнями. И это не считая того, что я являюсь офицером Комитета, и по службе подчинён целой куче людей.

— И я считаю, что контроль этот недостаточный! — Буквально взвизгнул Шибаев, чуть подскочив на стуле.

— Товарищи, мне обязательно отвечать на истерику этого гражданина? — Никита обвёл взглядом присутствующих. — Знаете, гражданин Шибаев. Тут мне недавно согласовали интервью, с корреспондентами газет Правда и Известия, и я им обязательно расскажу о вашей хамской выходке. Пусть рабочие сами дадут оценку главе профессиональных союзов СССР.

— Ты не сделаешь этого! — Шибаев вскочил с места, но Никита уже потерял интерес к разговору, и посмотрел на Косыгина ведущего заседание Совета Обороны.

— Товарищ Косыгин?

— Да, Никита Анатольевич. — Алексей Николаевич, скользнул неприязненным взглядом по Шибаеву. — Мне ещё интересно ваше мнение относительно консолидации усилий пробуждённых.

— Я понял. — Никита задумался. — Наверное стоит организовать какие-то консультации, для получивших инициацию, листовки там и прочее. Страна одна для всех, товарищ Косыгин, и пробуждённые тоже наши люди. Нужно чтобы страна повернулась к ним лицом, а не как сейчас — боком.

— Да что ты несёшь? — Председатель ВЦСПС снова вскочил с места потрясая кулаком.

— Валентин Павлович? — Косыгин обманчиво улыбнулся. — А что это вы скачете всё время, оскорбляете участников встречи, руками трясёте… возможно вы хотите поучаствовать в закрытии портала с иномирными тварями? Не вижу на вашем лице согласия. Возможно вы являетесь специалистом по вопросам пробуждённых? Тоже нет? Ну тогда, у вас наверняка богатый боевой опыт, в том числе и боевых столкновений с представителями иных цивилизаций? Я не слышу ответа. — Председатель Верховного Совета обвёл присутствующих взглядом. — Выношу на голосование вопрос лишения места в Совете обороны товарища Шибаева Валентина Павловича, с информированием Совета Профсоюзов, о поведении их председателя, при обсуждении… Единогласно. Спасибо товарищи. — Косыгин кивнул. — Прошу вас, товарищ Шибаев, покинуть заседание Совета Обороны.

Побелевший от ярости профсоюзный лидер выскочил из комнаты, попытавшись хлопнуть дверью, но тяжёлая створка мягко и беззвучно встала на место.

— Продолжайте, товарищ Клашников. — Косыгин приветливо улыбнулся.

— Спасибо. — Никита кивнул, собираясь с мыслями. — Понимаете, каждый одарённый — это в перспективе солдат первой линии. Боец, целитель, мастер узоров и много чего ещё. По определению, его деятельность будет опаснее, интенсивнее и нести кратно больше рисков чем у обычного гражданина, включая даже военнослужащих. Кроме того, эти люди оказались в шокирующей ситуации, и им требуется помощь. Кому психолога, кому тренера, а кому-то и просто консультанта. Им, и возможно их родственникам, потому что я уверен, что всё только начинается. Прорывы в городах мы конечно закроем. Облетим как минимум все крупные агломерации, и повытаскиваем все осколки пси-кристаллов. Но уже пространства между городами не сможем закрыть. Слишком велики территории. И каждый пробуждённый, как потенциально закрывающий такие прорывы — бесценен. Но при этом нельзя пускать в эту сферу никакой криминал, потому что эти паразиты способны изгадить, испохабить любое дело.

— Не любите криминал? — Хмыкнул генеральный прокурор Руденко.

— Не люблю? — Удивился Никита, и усмехнулся. — Да я их всех ненавижу. Все зоны строгого режима, где сидят рецидивисты, просто стёр бы бомбовым ударом. Вывел персонал, и уничтожил. Они же раковая опухоль общества. Сколько мы сажаем людей, сбитых с толку этими крысами, сколько сотрудников МВД, попадается на их крючки…Так называемых воров в законе, и прочих криминальных авторитетов вообще надо бы ставить к стенке, только за сам факт за управления криминалом. Цена нашей так называемой доброты — исковерканные судьбы законопослушных граждан, убитых, ограбленных и изнасилованных этими крысами. А теперь многие из них ещё и получили фактически сверхспособности.

— Министерство Внутренних дел, поддерживает позицию товарища Клашникова. — Министр кивнул. — Уже сейчас, сотрудники милиции сталкиваются с бандитами — пробуждёнными. Пришлось создавать летучие группы из числа активных граждан, пенсионеров и отставников, для ликвидации угроз.

— Минюст, тоже поддерживает. — Министр юстиции Владимир Иванович Теребилов, кивнул. — Мы подготовили проект изменений в уголовный и уголовно-процессуальный кодекс, но послушав Никиту Анатольевича, могу сказать, что ещё ужесточил бы ряд формулировок.