Шрифт:
— Наливай, — скомандовал Быковский. — Между первой и второй пуля не должна пролететь.
— Почему? — поинтересовался Сернан, разливая.
— А вдруг убьёт, — пояснил Быковский. — И выпить не успеешь.
— Логично, — согласился Юджин. — А потом, значит, пусть летит?
— Пусть, — сказал Быковский. — Мы уже выпьем к этому времени, и нам будет по фигу. Ну, давай, за дружбу.
Выпили за дружбу, закусили.
— Всё-таки вы, русские, фаталисты, — покачал головой Сернан. — Пуля не должна пролететь… Только фаталисты могли придумать такой тост.
— Повоюешь с наше, станешь фаталистом, — сказал Быковский.
— Тост возник непроизвольно, — сказал я. — За мир во всём мире.
— Это будет четвёртый тост, — сказал Быковский. — А третий военные лётчики, пьют традиционно за тех, кого нет с нами. Давайте помянем наших друзей и товарищей, которые не дожили до этого удивительного дня, когда люди преодолели межзвёздное пространство и протянули руку дружбы своим братьям по разуму и по крови. Наливай, Юджин.
Юджин налил.
Быковский поднялся. Мы встали вслед за ним.
— Не чокаясь, — сказал Валерий Фёдорович.
Потом выпили за мир во всём мире, и я решил притормозить. Не потому, что слишком молод для твина, организм бы легко справился и с большим количеством спиртного. Просто ни Кемрар Гели, ни уже подросший Серёжа Ермолов не любили состояние опьянения, когда мысли путаются, и человек начинает терять над собой контроль. Немного спиртного даже полезно, и лёгкая эйфория и весёлость, которые приходят после пары рюмок, тоже не повредят. Но не больше.
— Пропускаю, друзья, — я накрыл стаканчикладонью, когда Сернан снова взялся за бутылку.
— Я налью, а ты можешь не пить, — сказал он.
— Быстро учишься, молодец, — одобрил Быковский.
— Стараюсь, — Юджин разлил. — Давайте выпьем за вас, друзья. Если бы не вы, я так и остался бы до конца жизни последним человеком, который побывал на Луне. В двадцатом веке, по крайней мере. А с вами стал одним из первых, кто полетел к звёздам! В самых смелых мечтах представить себе не мог. Но — случилось. Спасибо!
— Не за что, — сказал я. — Обращайся.
Быковский с Сернаном засмеялись и выпили. Я пригубил и поставил стаканчик на стол.
— А ты считаешь, что не случись всей этой истории с нашим другом Серёжей, мы на Луну в этом веке уже бы не полетели? — спросил Быковский.
— Считаю, не полетели бы, — сказал Сернан. — Программа «Аполлон» была остановлена, сам знаешь, а вы, русские, так и не сумели сделать нужную ракету. Только гравигенератор и помог. Но дело не в этом. Рано нам оказалось на Луну. Рано и слишком дорого. Слетали несколько раз, доказали себе, что можем, и на этом переключились бы на другие задачи. Те же ваши орбитальные станции. Или наша программа Space Shuttle…
Они заспорили.
Малыш подплыл ко мне ближе и остановился прямо перед лицом. Это означало, что ему хочется поговорить.
Действительно, подумал я. Мы тут сидим, выпиваем, общаемся, а ребёнку никакого внимания. Непорядок.
Вошёл в орно, настроился на Малыша.
— Всё хорошо?
— Нет.
— Проголодался?
— Нет! Зачем ты задаёшь дурацкие вопросы, когда знаешь, что вокруг есть много еды для меня.
— Извини, у детей всегда спрашивают, не хотят ли они есть.
— У нас никогда не спрашивают. Если ребёнок или взрослый хотят есть, они едят.
— Понятно. Тогда что?
— Мне грустно. Я хочу домой. Очень соскучился по родителям.
— Понимаю. Я тоже скучаю по своим родителям.
— Когда мы полетим домой?
— Придётся немного потерпеть, Малыш. Не все дела здесь ещё сделаны.
— Это ваши дела не все сделаны. Моих дел тут нет.
— Есть.
— Нет!
— Есть. Раз ты оказался здесь, то, значит, у тебя сами собой возникли здесь и дела. Например, поскорее вернуться домой. Логично?
— Ненавижу вашу взрослую логику!
— С пониманием. Но деваться нам с тобой некуда. Поэтому давай попробуем получить хоть немного удовольствия из сложившихся обстоятельств. Хорошо?
Малыш промолчал.
— Обещаю, что мы вернёмся домой сразу же, как только появится такая возможность. Ни на день не задержимся.
— Хорошо, — если бы плазмоиды могли бурчать, то мысленный ответ Малыша сошёл бы за бурчание. — Только не обмани.
— А я тебя когда-нибудь обманывал?
— Нет.