— Восемь этажей — максимум, — рассказывал я. — Но в основном — четыре.

— Что-то мало, — засомневался Быковский. — Столица всё-таки.

— А по мне так в самый раз, — заявил Сернан. — Всё правильно, так и должно быть. Сколько народу здесь живёт?

— Меньше миллиона. На Гараде есть только два города-миллионника. Да и то в обоих население чуть больше миллиона. Мы не любим мегаполисы.

— Почему? — спросил Быковский. — Удобно же. Экономично и всё рядом.

— Последняя Война научила, — сказал я. — Атака ядерными боеголовками быстро учит рассредоточиваться.

— Война же давно закончилась.

— Война закончилась, а привычка осталась. Опять же выяснилось, что жить в малых городах ничем не хуже, чем в больших.

— Особенно, когда у тебя свой гравилёт, — с пониманием усмехнулся Сернан, глядя на россыпь разноцветных гравилётов, снующих в небе туда и сюда на разных высотах и с разными скоростями. — Слушай, как управлять таким сумасшедшим воздушным движением? Аварий не бывает?

— Так ведь ИИ, — сказал я. — Он справляется с этим. Прокладывает безопасные маршруты, следит, чтобы никто не нарушал. Делает это гораздо быстрее и лучше человека. Бывают, конечно, аварии, как не быть, они всегда бывают, абсолютно безопасной техники, как и жизни, в принципе быть не может. Но они редки.

— А старая Ксама? — неожиданно спросил Быковский, когда наш гравилёт уже заложил вираж перед посадкой. — Что с ней? Так и осталось пепелище?

— Ну что ты, Валерий Фёдорович, как можно. Там теперь мемориал. Место памяти. Свожу вас как-нибудь, если захотите. Это впечатляет. Развалины частично законсервировали, чтобы люди видели, что бывает после ядерного взрыва. Видели и помнили. А где-то восстановили город с помощью голографии. Исторические районы, в основном.

— То есть ты вроде как идёшь по городу, а на самом деле его нет? — догадался Сернан. — Иллюзия, объёмное цветное изображение?

— Да, — сказал я. — Только мостовая настоящая. Каменная брусчатка. Хотя несколько старинных домов, особо ценных, восстановили по чертежам. Внутри кафе и рестораны, гостиницы. Интерьеры номеров соответствующие, хоть кино снимай. Ну и старые автомобили с двигателями внутреннего сгорания, для полного погружения в атмосферу.

Гравилёт мягко, словно снежинка, опустился на посадочную площадку перед зданием Совета.

— Прибыли, — сообщил искин, управляющий аппаратом. — Желаю вам приятного дня.

— Спасибо, — сказал я. — Не откажемся.

Заседание Совета Гарада началось ровно в десять. Зал заседаний практически не отличался от земных — тот же амфитеатр, обнимающий сцену, на которой (тоже маленьким амфитеатром) расположился президиум. Большой экран-задник, на который выводятся изображения тех, кто в данный момент говорит.

Три кресла и маленький столик с водой и стаканами здесь же, на сцене, слева от президиума. Для нас.

И одиннадцать кресел с отдельным столом справа — для экипажа и членов экспедиции, тоже амфитеатром, чтобы все поместились.

— Как же мне это надоело, — пробормотал Сернан, усаживаясь в одно из кресел. — Заседания, сцены, разговоры… Хочу снова в космос. Там настоящая жизнь и настоящая работа.

— Фигня, Юджин, — сказал я. — Прорвёмся.

— Кто б сомневался. Но крови из нас выпьют, чувствую, немерено.

— Сколько депутатов всего? — спросил Быковский, оглядывая зал, в котором практически не наблюдалось свободных кресел.

— Они не депутаты, члены Совета, — поправил я. — Тысяча сто двадцать восемь должно быть. Кто-то не явится, как всегда и бывает, но таких очень мало.

— Депутаты, члены, один чёрт, — сказал Быковский и уселся, забросив ногу за ногу.

Как и Сернан, он был настроен совсем не благодушно, и я понимал обоих. Ещё бы. Будешь тут благодушным, когда возвращение домой может затянуться на неопределённый срок. Или даже вовсе не состояться.

Опасения обоих оказались не пустяшными. Вопросы посыпались на нас сразу же после начала заседания, и большинство из них назвать приятными было никак нельзя.

Начали, правда, не с нас, а с экипажа «Горного эха» и тех, кто готовил полёт. Всю стенограмму заседания приводить не буду, это займёт слишком много времени и не слишком интересно. Но основные вопросы и претензии приведу. Вот они.

1. Почему для сбора информации о Земле была выбрана система Юпитера? Есть же Луна, которая мало чем отличается от Сшивы. Это гораздо ближе и удобнее во всех смыслах. Да, земляне, вероятно, смогли бы в этом случае обнаружить «Горное эхо». Ну и что? Они всё равно узнали о нашем существовании, это было неизбежно, но зато мы бы избежали столкновения с плазмоидами.

2. Почему ИИ корабля не заметил утечки энергии, которая случилась из-за нахождения на борту маленького плазмоида — Малыша? Датчиков мало, или искусственный интеллект недостаточно подходит для подобной работы? Как первое, так и второе свидетельствует, что подготовка к полёту была проведена даже не удовлетворительно, а откровенно плохо. В результате не только погибли люди. На Гарад было доставлено потенциально опасное существо, которое, как выяснилось, легко способно убить любого из нас. Больше того, оно сейчас присутствует в зале, прямо на сцене и никем не охраняется. Ребёнок? Ну и что. Можно подумать, ребёнок не может убить. Вспомните Последнюю Войну, когда подростки, практически дети, воевали на фронте наравне со взрослыми. Воевали и убивали.