Я присаживаюсь на корточки и даю Малышке Джулии обнюхать мою руку. Но она продолжает нарезать круги вокруг Астер, а потом уносится в глубь дома, даже не заметив моего присутствия.

— Ей уже девять, а все еще комочек энергии, — говорит Астер. — Не принимай близко к сердцу.

Мы проходим через дом на кухню, и, к моему не то разочарованию, не то облегчению, ничто не кажется мне знакомым. Красивый дом с красивой обстановкой, но никаких воспоминаний, окутывающих душу ледяными щупальцами, как той ночью. В голове крутится мысль о том, что я действительно смешала Херрон-Миллс и свежее увлечение жизнью Зоуи с воспоминаниями детства.

На кухне Астер и Мартина суетятся, собирая бокалы, соломинки и кувшин с чем-то, похожим на лимонад. Мне сказано взять сумку с закусками, и мы отправляемся через большую арку красного камня, соединяющую кухню с просторным уголком для завтраков, через который ведет путь в бассейн. Едва мы переступаем порог раздвижной стеклянной двери, все мои сомнения отпадают. Пусть у меня и не безупречная память Кейли, но этот бассейн невозможно спутать ни с чем.

Я прикусываю губу и стараюсь ничем не выдать охватившую меня смесь потрясения и уверенности. Возможно, в Стоун-Харбор и был похожий застекленный бассейн. Но именно этот бассейн всплывал в моих воспоминаниях.

Я так сосредоточена на том, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, что не осознаю, что остановилась. Мои ноги прилипли к терракотовой плитке, глаза блуждают по сторонам, разглядывая пышные лианы, розовые, оранжевые и желтые цветы, изящный водопад — все те детали, которые я ожидала здесь увидеть. Собака врывается в открытую дверь и, задев мои ноги, устремляется белой молнией вперед, лая на что-то прямо перед собой, видное только ей.

— Что там, Красавица? — я присаживаюсь на корточки и снова протягиваю ей руку.

Астер медленно оборачивается ко мне:

— Как ты ее назвала?

Выбрав именно этот момент, чтобы заметить, наконец, мое присутствие, собака тычется розово-белым носиком в мою ладонь. Я поднимаю голову:

— Э… Малышка Джулия, верно?

— Верно. — отвечает Астер, чуть склонив голову набок. — Мне показалось…

Астер умолкает, и Мартина прерывает неловкую тишину деликатным покашливанием.

— Здорово, да? — она обводит подбородком окружающее нас великолепие.

— Просто роскошно, — отвечаю я, выпрямляясь. — Я думала, у Беллами красивый бассейн, но это…

— У меня папа занимается дизайном, — говорит Астер.

Она уже сняла саронг и стоит возле стеклянного столика в черном танкини, наполняя три пластмассовых бокала в форме ананасов из кувшина с лимонадом.

Я снова заставляю себя двигать ногами, чтобы подойти к ней и выгрузить на стол закуски. Мартина снимает платье через голову, и под ним оказывается синий слитный купальник в крупный белый горошек с небольшой юбочкой. Не то в самом деле винтажный, не то специально сшитый в похожей манере.

— Он работал с другим архитектором, который специализировался по стеклу, и придумал этот бассейн, когда мы сюда въехали, — продолжает Астер. — Наверняка он сегодня к нам заглянет. Он тебе все уши прожужжит по поводу этого бассейна, если дашь ему волю. Будешь «Лимонный шприц»?

Она протягивает мне бокал, и я его принимаю.

— Это не настоящий коктейль, — поясняет Мартина, прежде чем я успеваю поймать губами роэовобелую бумажную соломинку. — Так что не надейся.

— Вообще-то я не пью, — говорю. — Вернее, стараюсь не пить. Так что это идеально.

Мы подходим к шезлонгам на краю бассейна и устраиваемся.

— Этот бассейн словно сошел со страниц журнала, — говорю я, прощупывая почву.

Астер смеется:

— Ну, когда у тебя папа — ландшафтный архитектор, а мама — редактор журнала, можно сказать, что они немного озабочены эстетикой.

— А у ее журнала есть сайт? — спрашиваю я.

— Кажется, нет, — отвечает Астер. — Хотя, наверное, стоило бы.

— Миссис Спанос — удивительная женщина, — добавляет Мартина. — Прошлой осенью ей делали серьезную операцию на плече, и она взяла на работе всего один выходной.

— Даже и этого не было, — говорит Астер. — Она работала прямо на больничной койке.

— Твои родители очень похожи на Беллами. Если не считать четвертого июля, я не помню, чтобы они за все лето отдыхали хотя бы день.

Мартина пожимает плечами:

— Тут все так. Когда люди слышат слово «Хемптонс», они представляют себе этакий курорт. Но тут живут сплошь трудоголики.

Я снимаю промокшие шорты и футболку и вешаю их на спинку стула, хотя в такой сырости они вряд ли высохнут. Солнце постепенно заходит, и дождь серебристыми струйками стекает снаружи по стеклянным стенам, и я понимаю, что впервые за это лето мне не нужен солнцезащитный крем.