— Мы договорились держать помолвку в тайне, — пожала плечами Шерри и поправила сползший шарф, — насладиться свободой. Он закрывает глаза на мои шалости, я — на его. Иногда мы даже обсуждаем наши увлечения. Кайл говорит, ты та еще ледышка, Кэсси. Три месяца ломалась! Но я уговорила его с тобой переспать. В каком-то смысле это я тебя поимела!

— А если Кайл не бросит Кэсси? — не отставала Рита. — Если он разорвет помолвку?

— Я бы, поверь, не расстроилась, — хмыкнула Шерри. — Вот только для Кайла обязательства превыше всего. Каково тебе теперь, Кэсси? А? Ты, такая вся порядочная, невинная лапушка, переспала с чужим женихом. С женихом своей лучшей подруги!

— Я ее лучшая подруга! — возразила Рита.

— Я, — тихо буркнула Жозефина, нырнув пушистой башкой мне под ладонь.

— От этого тебе не отмыться, — тряхнула кудряшками Шерри. — Уж я постараюсь, чтобы все узнали. И студенты, и преподы, и особенно мастер Гроув. Тогда он точно перестанет смотреть на тебя как на чудо.

Похоже, все вокруг знали, что я нравлюсь Гроуву. Кроме меня.

— Отличный план, — покивала я. — Вот только с Кайлом я так и не переспала.

— Нет? — вырвалось у нее.

— Нет, — бросила Рита. — Спала в своей кроватке как ангелочек. Жозефина, подтверди.

Собака гавкнула, и Шерри инстинктивно попятилась.

— Так что совет вам да любовь, — подытожила я. — Вы с Кайлом идеальная пара.

— Не все браки заключаются на небесах, — прокомментировала Рита. — Этот уж точно.

Шерри схватила ртом воздух как рыба, ее губы обиженно искривились. А ведь они с Кайлом даже похожи: оба светленькие, кудрявые, темноглазые. Два пуделя, которым не помешала бы прививка от бешенства. Это надо же! Выходит, ею двигали банальные зависть и злоба!

Шерил развернулась и побежала прочь, громко хлопнула дверь, а я, присев, обняла Жозефину и поцеловала во влажный нос.

— Ты лучше всех, — сказала я.

— Я знаю, — скромно ответила Жозефина.

— А Шерри просто завистливая дрянь, — заявила Рита, поставив на стол дымящиеся чашки с чаем. — Может, она все же надеялась, что Кайл в тебя влюбится и найдет в себе силы разорвать помолвку?

— Шерри хотела меня унизить, — возразила я. — Ходила бы потом под ручку с Кайлом и поплевывала на меня сверху.

А еще кулон-сердечко не давал мне покоя. Вдруг с ним связано что-то важное? Шерри удивилась, увидев ананас. Как будто Кайл обязан был подарить мне что-то более важное.

— Какие новости? — спросила Рита, выдернув меня из раздумий.

Я рассказала про события на ипподроме и неудавшийся обыск у Кайла, а Рита, дослушав до конца, сообщила:

— У нас тоже кое-что произошло, — она многозначительно подвигала бровями и заговорщицки глянула на Жозефину. — Мы собрали отряд!

— Какой еще отряд?

— Для защиты мастера Гроува, — пояснила Жозефина. — Он мне, конечно, не очень нравится. Но раз уж он тебе нужен, то мы его спасем.

— И кто в этом отряде?

— Мы с Жозефиной, доктор Шменге, — принялась перечислять Рита, — парочка его кладбищенских подружек — ничего такого, вполне себе положительные умертвия, братья Джага и еще несколько парней из боевиков. Будь уверена, кто бы ни попытался грохнуть Гроува, ему не поздоровится.

— Думаю, это лишнее, — заметила я. — Фрэнка и ректора задержали. Опасность миновала.

— Пусть так, — упрямо сказала подруга. — Но следующей ночью наша армия будет наготове.

— Почему? — спросила я, уловив нечто неправильное.

Обычно Рита предпочитала плыть по течению, полностью доверяя судьбе. Я еще никогда не видела ее такой воинственной и целеустремленной.

— Потому, — мрачно буркнула она, садясь за стол и вынимая любимую колоду. — Может, ты ошиблась насчет Фрэнка. Ну, жульничал на скачках, подумаешь. Это еще не значит, что он пойдет мочить Гроува. А ректор вообще душка. Мы составляли его гороскоп на астромагии — очень гармоничная натальная карта. Да, сомнительное соединение Меркурия с Лилит дает тягу к аферам и умение при необходимости ловко наврать, но убийство? Не верю!

Она раскладывала карты на кухонном столе, и ее лицо все мрачнело.

— А что говорят карты, Рита? — спросила я.

— Приближается что-то плохое, — вздохнула она, посмотрев мне в глаза. — Карты предвещают смерть.

— Я ни в чем не виноват, — твердил Альберт Форест.

Обвинения отскакивали от него как мячики от ракетки, но Чес понимал — карьере ректора конец.

— Ну как же ни в чем, — вальяжно возразил следователь. Рыхлый и полнотелый, он растекся по стулу точно кисель. — Вовлечение малолетних в преступную деятельность, — загнул мизинец, — осквернение могил, — второй палец, — родство с высшей нечистью, трудоустройство ее на должность, подразумевающую близкий контакт с широким кругом лиц, — следователь помахал перед носом ректора кулаком. — Это лишь то, что мы накопали за полдня работы.