Шрифт:
Он достал из кармана серый конверт без подписей и вложил в мою ладонь, сверху накрыв своей.
– Огромное спасибо, господин Россэр!
– громко воскликнула я и едва не запрыгала от радости, когда его пальцы разжались, дав мне свободу.
– Спокойной ночи!
– И тебе, Исабель, - тихо произнёс мне вслед, но я уже выбежала в коридор, едва не хлопнув дверью.
Фуф, аж дышать стало легче!
Я торопливо вернулась в свою спальню и обессиленно упала на кровать, не зажигая свет. В голове снова и снова прокручивался разговор с Дэйгоном, и я сжимала кулаки, пытаясь справиться с предательской дрожью в пальцах.
Он слишком хорош! Сильный, красивый, уверенный в себе и вызывающий неподобающие мысли для приличной девушки! Они накатывали жаркими волнами, застилая разум и перехватывая дыхание.
Надо сделать так, чтобы перестать таять рядом с ним, как мороженое. Он - запретный плод. Дракон, ещё и представитель высшей знати, советник короля! И без пяти минут женат.
В мире полно хороших парней моего круга. Симпатичных, заботливых, работящих. Не таких монстров, как Лукаш. И я никогда не повторю ошибку моей мамы.
С этими мыслями я отправилась в ванную, а потом крепко уснула.
А утром, спросив у Клаудии разрешение воспользоваться переговорником, первым делом связалась с Катрин.
– Ты сумасшедшая, Исабель!
– завопила она на всё помещение, и я тут же убавила звук, чтобы на крики не сбежалась вся округа.
– Нет, отчаянная! Нет, ты представляешь? Так, потом поговорим.
– Подожди-подожди, о чём ты?
– нахмурившись, я закусила губу.
– Говори сейчас!
– Набери мне через час, - подруга внезапно перешла на еле слышный шёпот.
– Не поверишь, у нас на крыльце стоит твой отчим.
Глава 27
Я заметалась по комнате, сжимая в руке погасший переговорник. Как Лукаш вообще узнал о Катрин? Он же был уверен, что у меня нет подруг, а если бы что-то подозревал, то скорее отлупил меня, но точно не стал узнавать её имя.
Время тянулось невероятно медленно. Я не могла усидеть на месте, чтобы скоротать хотя бы несколько минут! Выбежала на балкон и попыталась успокоиться, сомкнув веки и вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами летних цветов и созревших яблок.
Но перед глазами, как наяву стояла красная, перекошенная от злости рожа отчима.
– Мамочки, - всхлипнула я, прижав ладони к пылающим щекам.
– Если он каким-то образом вышел на Катрин, то вскоре может прийти сюда, в дом господина Россэра!
Боюсь представить, что случится, если он в привычной манере наорёт на Дэйгона! Или нет, зная поганый нрав этого мерзавца, Лукаш может рассказать слезливую историю, как коварная падчерица сбежала, прихватив с собой часть его сбережений. А он, такой хороший, прямо ангел во плоти, днём и ночью разыскивает непутёвую кровиночку, чтобы вернуть её на путь истинный.
– Бр-р-р, - меня аж передёрнуло от перспектив снова увидеть вживую подонка, что испортил моё детство и юность.
– Надеюсь, если случится худшее и Лукаш меня найдёт, то Дэйгон поверит мне, а не ему.
До повторного звонка Катрин оставалось сорок пять минут. Может, скоротать время за чтением?
Я огляделась по сторонам в поисках двух ярких томиков, а затем хлопнула себя ладонью по лбу. Точно, они же остались в одном из пакетов. Дэйгон так меня засмущал, что я выбежала из кабинета, забыв обо всём на свете.
В особняке было тихо, лишь со стороны кухни слышался спор на повышенных тонах. Мирабель что-то сердито выговаривала Айле, а я яростно возмущалась, периодически срываясь на крик.
Я тут же вспомнила вчерашнее происшествие с каталогами. Могла ли Айла, убежав из кухни, порвать их и усыпать пол обрывками иллюстраций?
С другой стороны, зачем ей это? Даже если она влюблена в господина Россэра, при чём тут я? Исабель Блейни - подневольный человек на зарплате, а не его таинственная невеста.
В кабинете наводила порядок одна из возрастных работниц, лениво смахивая белоснежным пипидастром пыль с книжных полок. Смерив меня недовольным взглядом, она сердито проворчала:
– Между прочим, мисс, могли бы и убрать за собой!
Растерявшись, я огляделась по сторонам, пытаясь понять, о чём она вообще говорит? Я же вчера собрала с пола все обрывки, чтобы Дэйгон не задавал вопросов, и сунула их в бумажные пакеты. Вынести забыла, каюсь, но назвать их бардаком…
– Какие пакеты?
– сурово поджала губы работница.
– Такая молодая, а язык уже ядовитый. Врёшь, как дышишь. Вон они, родимые…