Рассказ занял пару минут, но за это время лицо Клаудии успело покраснеть от злости, побелеть от страха и скривиться в гримасе отвращения.

– Вот мерзавец!
– в сердцах вскрикнула она и топнула ногой для острастки.
– Совести у него нет! Бедная девочка, да если бы мою кровиночку какой-то изверг попробовал бы тронуть пальцем, я бы…

Выпалив на одном дыхании гневную фразу, она умолкла, переводя дух, и уже спокойным голосом добавила:

– Господин Россэр едва на тот свет его не отправил. Как увидел, чуть чудищем не обернулся: схватил за шкирку и над землёй приподнял одной рукой! Ух, силища, конечно, у нашего хозяина звериная. А тот что-то объяснял про какие-то договорённости, купчие, но он так лепетал, что я половину не разобрала. Да и не старалась, если честно. А господин Россэр сказал, что сам разберётся, и велел ему забыть о твоём существовании. Потом он скрылся в кабинете, но быстро вышел и поспешил обратно в сад.

Я почувствовала невероятное облегчение, будто гора свалилась с плеч. Дэйгон встал на мою защиту, уберёг меня от зарвавшегося мерзавца. Надеюсь, с этой минуты Лукаш остался в прошлом.

Преисполненная радости и ярко вспыхнувшей надежды, я поспешила в кабинет продолжить упражнения в каллиграфии. После небольшого отдыха и чувственного массажа, балансирующего по тонкой грани приличий, дело пошло гораздо лучше.

Я старательно, с искренней заботой и любовью выводила ровные, округлые буквы с изящными хвостиками и завитушками, и в какой-то момент мне стало отчётливо казаться, будто я пишу имена для нашей будущей свадьбы.

Исабель и Дэйгон.

Дэйгон и Исабель.

В животе порхали бабочки, а плечи всё ещё ощущали на себе сильные, но аккуратные нажатия крепких пальцев. Нежность скользящих по позвоночнику ладоней и обжигающее дыхание единственного дракона в королевстве.

Закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, я позволила себе ненадолго погрузиться в мечты, решив, что будет проще избавиться от запретных чувств, если я их проживу хотя бы в моём воображении.

Представлю, что это сказка, один из множества прочитанных мною дамских романов, и не стану питать несбыточных надежд. А в день свадьбы искренне поздравлю счастливых жениха и невесту.

Мечты мечтами, но мой рабочий день был ненормированным, а значит, надо успеть выбрать несколько вариантов из самых красивых образцов почерка, дождаться посыльного, согласовать с Дэйгоном чистовик, а завтра с утра до ночи заниматься оформлением приглашений.

День ожидается крайне напряжённым.

Я устало потёрла глаза, чувствуя, как накатывает сонливость после массы переживаний сегодняшнего дня, и принялась за уборку, сортируя мои каллиграфические потуги в две стопки: “Ужас ужасный” и “Не стыдно показать”.

Первая росла быстрее, и вскоре я уже ползала по ковру, собирая скомканные бумажки и расправляя их в ладонях.

Выглянув в очередной раз из-под стола и примостив с десяток помятых листиков, опасно покачивающихся над лакированной поверхностью, взгляд скользнул ниже, и я почувствовала, как сердце ускоряет ритм.

Верхний ящик, всегда закрытый на ключ, был слегка выдвинут.

С чисто женским любопытством я рассматривала приоткрытый ящик, хранивший в себе тайны единственного дракона в королевстве.

Внутренний голос настойчиво требовал воспользоваться ситуацией и сунуть нос в туда, где лежали важные бумаги. Волна лихорадочного возбуждения захлестнула с головой. Я уже потянула руку, чтобы потянуть за тонкую ручку и выдвинуть его до конца.

Но тут проснулась совесть.

– Нельзя, - простонала вслух и для верности шлёпнула другой рукой по шаловливым пальчикам, скользящим по прохладному металлу.
– Это меня не касается.

“А вдруг там хранится фотокарточка невесты господина Россэра?
– услышала свои мысли будто со стороны.
– Разве тебе не интересно увидеть его избранницу?”

Взгляд прикипел к ящику, и я невольно подалась вперёд, словно меня к нему тянуло невидимой силой. Огонь любопытства жёг меня изнутри, начисто стирая все благопристойные мысли - что же такое ценное может быть в этих бумагах?

А вдруг там…

Разум подбросил фразу, сказанную домоправительницей:

“...какие-то договорённости, купчие, но он так лепетал, что я половину не услышала.”

Мог ли Лукаш взаправду иметь общие дела с господином Россэром?

– Тебя это не касается, - убеждала себя, скрипя зубами от досады. Была бы я чуть менее порядочной, давно бы отринула принципы и вовсю копалась в бумагах.
– Ты не имеешь права лезть в дела Дэйгона без его разрешения. А если он тебя поймает?

При мысли, что я самозабвенно перебираю документы, смакуя детали личных дел господина Россэра, а он застаёт меня в разгар преступления, меня бросило в холодный пот.

Ещё решит, что я на самом деле шпионю на наследного принца, и…

Видение, как Дэйгон вышвыривает меня на дорогу и закрывает перед моим носом ворота, было таким ярким, что я отползла от ящика, как от ядовитой змеи, вжимаясь спиной в книжный шкаф.

Нельзя! Нельзя! Нельзя!

Распекая на все лады свою честность, я вернулась к прерванному занятию. Собрала остатки исписанных бумаг и утрамбовала их в мусорную корзину. Осталась самая малость - показать чистовики господину Россэру.