— Выходим-выходим-выходим! — показал я Виталику и Гере на открытый выход.

Сам пробежал по второму проходу между кресел, выглядывая обратно в общий салон. Ярик, затупивший в самом начале, ремень отстегнуть так и не успел — демоны с заднего ряда уже наполовину затащили его в проем между креслами. Ноги еще дрыгаются, но криков уже не слышно и кровь хлещет так, что сразу ясно — не вариант.

Обернулся к выходу, где остальная команда прыгала на надувной трап. Сначала вниз полетел Гера с окровавленным и стонущим Ваней, потом бомбой ухнул стотридцатикилограммовый Виталик.

Убитый выстрелом телохранитель, кстати, уже испарился дымкой, только темный силуэт на кресле и на полу остался, как сажи насыпало. Очень странно — второй, которому я голову свернул, так и лежит, глядя себе ровно за спину.

На пустом кресле убитого выстрелом остался пистолет в наплечной кобуре — одним движением я накинул себе ее на плечи. Краем глаза видел, что курносая важная персона выходить не торопилась — кричала бело-розовой тян, что надо бежать. От страха яркую девушку парализовало, а я был рядом и немного помог. Расстегнул ремень и потянув за основание хвоста волос и воротник розовой жилетки, головой вперед выбросил тяночку из самолета. Она, замолкшая было, снова завизжала в полете, но деликатничать у меня времени не было. Страшно просто, очень страшно, особенно когда не понимаешь, что происходит.

Важная персона, не дожидаясь от меня подобного экстракшона, вышла сама. Правда прыгнула на трап как-то скромненько и осторожно — так, что я, вылетевший следом и оттолкнувшийся во всю силу, ее быстро догнал. Внизу столкнулись, так что лязгнули зубы и скатившись с трапа, покатились по жесткому бетону взлетно-посадочной полосы. После остановки важная персона оказалась прямо на мне, причем от пережитого страха вцепилась словно утопающая в спасательный круг.

Зеленые глаза как блюдца, лицо совсем рядом, еще ярче видны проступившие сквозь загар конопушки на курносом носу и щеках, губы подергиваются в попытке не заплакать. Очень красивая, между прочим. Но тут же, разрушая образ невинной красоты, золотая девушка взвизгнула и с ругательством полетела прочь, когда я скинул ее с себя и вскочил на ноги.

Так, что с командой? Гера стоит поодаль бледный как мел, Виталя зажимает моей толстовкой рану на шее Вани. Все плохо — он захрипел, булькающая черная кровь хлынула изо рта, от уголков глаз по коже ползут паутиной черные ниточки.

Быстро все здесь — Ваня уже обратился, резко сев, как деревянный болванчик. И тут же откинулся назад, когда хлопнул выстрел. Виталик отшатнулся, пытаясь отползли прочь, бело-розовая тян снова начала визжать.

Не обращая на них внимания, я уже осматривался по сторонам. Все вокруг потеряло яркость — поблекли краски, туманная дымка заметно размывает очертания — чем дальше, тем больше. Весь аэропорт как будто накрыло сумрачным куполом, причем не все так плохо — далеко-далеко, за терминалом через взлетное поле, виден его край, настоящая стена света. Для нас далеко, учитывая киберспортивное телосложение Виталика, да и через чистое поле бежать идея так себе.

С другой стороны от нас, совсем неподалеку от взлетно-посадочной полосы виден забор, дальше служебная дорога и широкая магистраль. Край купола в той стороне виден, но гораздо дальше чем у терминала. Но на дороге могут быть машины, а на машине ехать быстрее и безопаснее, чем шагать пешком через взлетное поле.

В общем, нам туда — решил я. Едва хотел озвучить, как совсем неподалеку хлопнуло — открылась аварийная дверь в середине фюзеляжа и из нее на крыло высыпало несколько парней в одинаковых крутках. Спортсмены, сидели в середине-хвосте и при посадке вели себя довольно шумно. Сейчас тоже молчание не сохраняли, явно с боем покидая салон. Выбралось их пять человек, сейчас они уже все попрыгали с крыла не бетон. Один приземлился неудачно и орал благим матом, держась за ногу.

Впервые за пять лет вживую подобное слышу — с того времени, как я на строгом учете в службе социальной адаптации, у меня в ухе заглушка-имплант перекрывает шипением помех цензурируемые слова и выражения. Здесь в аномалии, как и линзы омнифона, работать ограничение перестало.

Следом за спортсменами на крыло уже выскочил обратившийся демон. Демонесса — недавно молодая красивая женщина в оранжевом спортивном костюме, я ее при посадке запомнил. Очень уж приметная, яркая, улыбалась мне приятно. Спрыгнув с крыла, она встала в стойку для атаки, готовясь прыгнуть.

Хлопнул выстрел, вот только я промахнулся — демонесса уже прыгнула, причем в сторону, потом еще раз, а потом прямо в меня. Еще выстрел, сбивший ей последний прыжок, так что она приземлилась на четвереньки совсем рядом со мной. Ну я и ударил — с размаха, как по футбольному мячу, подъемом ноги прямо под подбородок. Как футбольный мяч голова и отлетела, вместе с обмякшим телом.

— Что происходит?!

Спрашивал один из спортсменов, широкоплечий шкаф с вихрастой гривой желто-соломенных волос, торчащих из-под шапки. Похоже, из-за пистолета в руке он подумал, что я что-то знаю.

— Мы попали в накрытую куполом аномалию, где взрослые обращаются в демонов, а не достигшие совершеннолетия сохраняют разум. Выход из купола там, — махнул я в сторону далекой стены живого цвета и света.

В команде я был капитаном и тактиком, так что умение анализировать ситуацию в любых условиях при сильных раздражителях — моя сильная сторона. Вообще с точки анализа правильнее конечно было озвучить версию «либо-либо», где первым вариантом было бы: «Либо ты бредишь, либо мы попали…», но самый правильный вариант не всегда верный.