Кого это волнует?

Разошлись мы только через два часа, уже более-менее спокойные. Мы не разговаривали – ни к чему. Но эс Хавьер проводил меня до развилки и на прощание поцеловал руку.

– Спасибо, Каэ.

– И вам, Хавьер…

Не друзья. Даже не приятели. Просто люди, которые однажды поделились друг с другом своим теплом. И обоим стало чуточку легче.

– Каэтана, ты к балу готовишься?

– А… да, немного.

Мы впятером сидели у меня в комнате. Как-то получилось постепенно, что мы стали по вечерам собираться именно здесь. Приходила Мариса, к которой девочки сначала отнеслись с опаской, а потом – что уж! Приняли в свой круг!

Посочувствовали по-человечески.

Сколько ей там учиться осталось? Чуть больше полугода?

Помолвку с Жоао Феррером ее отец заключил, причем Марису для этого даже не вызвали из академии. А зачем?

Ее согласие кого-то волнует?

Вот уж точно не в семье Лиез.

Так что… было, было чему посочувствовать. И вообще, совместные занятия спортом сближают. Кто не верит – сами попробуйте. Если найдете хорошего тренера, к концу года ваша группа для вас родной станет. Самым дорогим отвечаю! Гантелями…

– Что значит – немного? А платье? Прическа? Книжечка танцев?!

Севилла выглядела такой возмущенной, что мне захотелось похулиганить.

– Девочки, вы просто не понимаете, – вздохнула я. – Я эти танцы не умею.

Теперь на меня возмущенно воззрились четыре пары глаз.

Не умеет?

Нет таких слов! И точка!

– Но ты так двигаешься! Каэ, ты должна!

Этого слова я не любила. Кому должна – тому прощаю. Хулиганство разыгралось и атаковало с новой силой.

– Девочки, я танцевать умею, но… не те танцы.

– А какие? – загорелись глаза у Фатимы.

Я замялась секунды на две. А правда, что им показать? В том-то и дело, что они не оценят и половины того, что я умею.

Брейк-данс? Да с ним тут в психушку сдадут.

Хип-хоп? Техно? Диско? Рок?

Не смешно. Тут вальс, менуэт, гавот и им подобные, а с ними у меня затык. Или… показать девочкам Восток? Стрип-пластику?

– А давайте покажу, – усмехнулась я. – Сядьте все на кровать, а я тут минут пять подвигаюсь.

Стул здесь был хороший. Для стрип-пластики шест лучше, но чего нет, того и нет. Я подумала минуту, пощелкала пальцами, восстанавливая в памяти ритм, – и резко прогнулась, провела пальцами по шее, по груди…

Стриптиз бывает двух видов.

Первый – низшая ступень, вульгарное раздевание до трусов, обнаженка без изюминки и особой красоты. Это скучно.

И второй вид.

Когда ты остаешься одетой, а клиент все равно готов. Вот не нужно в стриптизе открываться по полной, там дразнить нужно, намекать… это как и в жизни.

Если женщина предложит пойти и переспать – да, с ней пойдут. Но это будет скучно. И одноразово, что ли.

А можно играть, соблазнять, завлекать и ускользать… понятно, что дело кончится постелью. Но что интереснее? То-то и оно…

Прогон получился короткий, всего пять минут, но девочкам и этого хватило. Олинда хлопала глазами, как разбуженная сова, Севилла открыла рот так, что хоть ты гланды смотри, Фати остолбенела. Зато Мариса…

– Каэ, это же…

– Да. Это для соблазнения мужчин.

– Научи меня?

Настало время мне хлопать глазами.

– Научить?

– Конечно… я ведь помолвлена. О моем женихе ты знаешь, ну и о его брате…

– И чем тебе это поможет?

– Пусть Хулиан видит, что потерял! Кого потерял! А может, и…

Смысл я поняла.

Мариса осознавала, что если придется выйти замуж, то рано или поздно она заведет любовника. И в качестве мести – можно того же Хулиана Феррера. Некрасиво?

А ей-то что?

У нее все равно ни нормальной семьи не будет, ни нормальных детей, от психа-то! Потому пакостить она будет всем. Разъяренная женщина на тропе войны – это страшно. А стриптиз – тоже оружие.

– Я бы тоже поучилась, – кивнула Олинда. – Мои родители ведут переговоры о помолвке… Девочки, пусть все останется между нами, хорошо?

Мариса кивнула, нашла руку Олинды и пожала.

Всем паршиво, подруга. Что ж родители таких уродов-то подбирают?

– По сговору? Ради капиталов, да?

– Да… – вздохнула Олинда. – Я ему даже не нравлюсь, у него любовница есть, давно… и он ее не бросит, и не собирается.

Я покачала головой.

– Может, он ее любит?

– Но женится-то он на мне! Вот как мне это терпеть?

Зная характер Олинды?

Никак она это терпеть не будет! Будет у них дом под знаком перелетной сковородки и блуждающей скалки. Из скандалов не вылезут. Или муженек ее убьет, или любовницу бросит, но Олинда – собственница. И делиться своим не согласится.