Опасаясь удара в направлении г. Купянск, главнокомандующий Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко приказал участок фронта на Старосалтовском плацдарме передать 28-й армии. Усилия 38-й армии должны были быть сосредоточены на обороне 60-километрового участка фронта против Чугуевского плацдарма противника. Оборона 199-й и 304-й стрелковых дивизий на этом участке фронта уплотнялась частями 277-й и 278-й стрелковых дивизий. По обе стороны железной дороги и шоссе Харьков - Купянск создавались оборонительные рубежи, промежуточные и отсечные позиции.

Местность, которая лежала перед 38-й армией, представляла собой широкие степные просторы, где можно было применить в больших масштабах все роды войск с их многочисленной техникой, особенно танки и авиацию. И не вызывало сомнения, что враг постарается использовать эти преимущества для осуществления своих планов. Такое предположение о намерениях вражеского командования подкреплялось данными разведки.

Командование фронта на основании данных разведки о сосредоточении вражеских войск и показаний пленных пришло к аналогичному выводу. Поэтому решение об укреплении обороны не было неожиданным для меня. Все явственнее вырисовывалось и то, что противник готовился нанести удар в направлении Купянска, т. е. опять-таки в полосах 28-й и 38-й армий. Прибытие под Харьков свежих соединений из Западной Европы, подтягивание из глубины пополненных танковых дивизий, сосредоточение и активизация авиации, а также создание громадных запасов материальных средств - все это говорило само за себя. Потому-то командующий фронтом и отдал приказ об усилении войск на самом угрожаемом участке.

Это решение командующего являлось существенной частью мероприятий, намеченных в то время Военным советом Юго-Западного направления. Они вытекали из новой оценки обстановки, сложившейся на юге Советской страны к 29 мая 1942 г.

Согласно имевшимся данным, войска противника были сосредоточены в следующих полосах: от Обояни до Харькова - семь пехотных дивизий; восточнее Харькова от населенного пункта Печенеги до р. Изюм - четырнадцать пехотных, шесть танковых и одна-две моторизованные дивизии; от Изюма до Лисичанска семь пехотных дивизий; от Лисичанска до Таганрога - шестнадцать пехотных дивизий. Сюда же намечалось перебросить из Крыма пять-шесть пехотных и две танковые дивизии.

Соотношение сил в трех из этих полос не было угрожающим, и советские армии находящимися в обороне дивизиями могли предотвратить прорыв немецко-фашистских войск на восток. В четвертой же, на фронте Печенеги - Изюм, было явное превосходство на стороне противника, особенно в танках. Даже фронтовые резервы не вносили существенных коррективов. Это и была полоса 38-й армии.

Исходя из группировки вражеских войск, соотношения сил и стремления противника прорваться на Кавказ и завладеть источниками нефти, командование Юго-Западного направления пришло к выводу, что немецко-фашистские войска могут предпринять наступление в ближайшие 5-10 дней. Наиболее вероятным считался главный удар с Чугуевского плацдарма на Купянск и вспомогательный из района Изюм на Старобельск. В случае успешного исхода крупная группировка противника выходила на правое крыло и в тыл Южного фронта. Непосредственная угроза возникла также на левом крыле Юго-Западного фронта.

Для противодействия намерениям вражеского командования было решено организовать за счет внутренней перегруппировки прочную оборону на стыке двух фронтов в полосах 38, 9-й и 37-й армий. В то же время Военный совет направления считал, что имеющихся сил было недостаточно для успешного отражения главного удара противника. Поэтому оп просил Ставку усилить войска не менее чем тремя стрелковыми дивизиями, танковым корпусом, артиллерией п иметь на этом важнейшем направлении свои резервы.

Из сказанного видно, что участок фронта, обороняемый 38-й армией, считался одним из наиболее угрожаемых на юго-западном направлении. Предполагалось также, что он находится на направлении предстоящего главного удара противника. Ход событий подтвердил это.

Вообще оценка обстановки Военным советом Юго-Западного направления, сделанная в конце мая 1942 г., и выводы по ней{76} выгодно отличались от ряда предшествующих подобных оценок и выводов своей реалистичностью. И все же эта оценка касалась лишь ближайшего будущего. Она не распространялась на всю летнюю кампанию. Произошло же это потому, что командование и штаб Юго-Западного направления и фронта продолжали придерживаться прежней точки зрения относительно немецко-фашистских планов на лето. Вследствие этого, указав на сосредоточение крупных сил противника на юге, они не сделали вывода о том, что именно здесь, а не на московском направлении, развернется летнее наступление врага.

Такой вывод в сущности и должен был исходить прежде всего от Военного совета Юго-Западного направления. К сожалению, он не был им сделан ни до неудачной Харьковской наступательной операции, ни после нее. Иначе говоря, по-прежнему ожидались два удара главных сил немецко-фашистских войск: один - в обход Москвы с юго-востока с целью выхода на Волгу в районе Горького и изоляции столицы от важнейших промышленных и экономических центров Поволжья и Урала; второй - на Кавказ, к источникам нефти.

Оценка обстановки, сделанная к 29 мая, фактически соответствовала точке зрения о том, что противник готовится нанести на юге не главный, а вспомогательный удар и что наступать основными силами оп намеревается на московском направлении.

Таким образом, сложившаяся на юге к концу мая 1942 г. неблагоприятная для нас обстановка усугублялась тем, что войска здесь не готовились к отражению наступления главных сил противника. Вместо этого Военный совет Юго-Западного направления проводил меры, направленные на парирование предполагаемого вспомогательного удара. Это и оказало глубоко отрицательное влияние на весь ход событий лета 1942 г.