Подножье горы близ иранской крепости Рудхан.

Мастер Фаркс, который вернулся ради старых кровавых долгов и отнятого у его семьи наследия, совершил маленькую, кровавую и жестокую революцию в северных провинциях Ирана. Эта большая и сложная страна, полная богатств и храбрых людей, имела свои исторические и культурные особенности, а также многочисленные конфликты между сильнейшими представителями государства. Шаткая власть в регионах империи переходила из одних рук в другие. На смену одним правящим родам приходили другие, а наложницы и гаремы переходили к победителям по праву сильного. То, что казалось диким и ужасающим в прочих частях мира, здесь было фундаментом хрупкой, но всё же стабильности.

Совет старейшин в Тегеране управлял и направлял ослабевшую династию, и… всех всё устраивало. Власть правителя была номинальной, а общий порядок в регионе берегли согласно древним законам и традициям. Если же говорить о внешних угрозах… Что же, тут Иран мог без особых проблем объединиться, следуя воле своего духовного лидера — Великого Аятоллы. Титул этот человек получал не только благодаря всеобщему выбору, но и реальной силе. Лишь Верховный Архимаг или Грандмастер мог стать духовным лидером. Впрочем, он занимался больше мирскими делами да мутантами, а не политикой. Но одно его слово могло поднять бесчисленные легионы на войну.

Когда мастер Фаркс, а если говорить в соответствии с традициями, Эмир Али ибн Фаркс тайно вернулся в Иран, первым, к кому он отправился, был именно Великий Аятолла. Тот благословил его на возвращение родных, принадлежащих Фарксу по праву земель, но не дал, как надеялся бывший наставник Максима Берестьева, своих верных воинов.

«Если ты сильный человек и всё делаешь правильно, люди сами пойдут к тебе», — поделился мудростью Великий Аятолла с разочарованным эмиром.

И вот спустя почти год войны, стоя в осадном лагере близ последнего оплота своих врагов и готовясь к последней битве, он вспомнил слова духовного лидера. Десять тысяч мужей, истинных воинов, верных старой клятве и долгу, откликнулись на призыв Эмира Фаркса в его родном городе. Они смели приставленную стражу, пленили и разоружили тех, кто сверг их бывшего правителя и обложил город немалой данью. И эта спичка, брошенная словно на покрытые соломой поля, спровоцировала неистовый пожар в северных провинциях.

Даже после многочисленных битв и смертей своих соратников, армия в сто тысяч закалённых кровью и сталью воинов готовилась к последней битве. Готовилась, не зная, что битвы этой не произойдёт…

Эмир Фаркс вошёл в свой шатёр командира, узнав, что к нему прибыл посланник одной довольно далёкой и маленькой страны. Далёкой, но очень уважаемой не только им, но и всеми могущественными людьми в этой части мира. Только это был не посланник…

— Бессмертный Шатри! — тут же поклонился правителю страны ассасинов военачальник.

— Мальчишка вырос и стал истинным мужем, командиром целого легиона верных солдат. Я смотрю, ты, как никто другой, следуешь заветам предков, и они благословили тебя великой силой. Мало кто становился Грандмастером в твои годы.

— Похвала первого среди ассасинов — величайшая честь для меня.

— Я не лукавлю. Я удивлён твоему прогрессу. Ты так развился несмотря на вынужденный побег из Ирана в далёкую и холодную Россию… Ты действительно молодец.

— Трудности лишь закаляют наш дух, наставник.

— Я не учил тебя.

— Но вы учили моего отца, пусть он был и намного старше вас. И он передал мне ваши знания, что помогли выжить. Без вашей мудрости, дарованной нашей семье, меня бы здесь не было.

— Возможно… — чуть улыбнулся Шатри. — Скажи: как ты думаешь, почему я здесь? Зачем решил навестить тебя и приветствовать нового правителя этих земель?

— Война ещё не закончена… — осторожно ответил Фаркс.

Бессмертный Шатри правит одним из крупнейших и опаснейших городов на Ближнем Востоке. Городом, по силе сравнимым с целой страной. Это место, где каждый второй — одарённый и благословлённый песками пустыни воин. Кроме того, даже женщины в этой стране умеют держать в руках меч и автомат, возведя военную доктрину в абсолют.

— Разве не закончена? — с сомнением посмотрел Бессмертный Шатри на столик у дальней стенки шатра, где лежал холщовый мешок, пропитанный кровью.

Эмир Фаркс даже расстроился, поняв, что не сможет самолично лишить жизни своего кровного врага.

— Вы сохранили много жизней моих людей и моих врагов… Спасибо вам.

— Не стоит благодарности. Я преследую собственные интересы. Так что? Даже не попробуешь угадать, для чего я вмешался?

— Могу лишь предполагать, о Великий.

— Ну же, предположи.

— Вы хотите забрать наших пленных? Выкупить их жизни и увести в сумрачную долину ассасинов?

— Это действительно одна из моих целей. В преддверии будущей войны, жизни воинов ценны как никогда. Незачем замуровывать их в цепи, отправлять на рудники или нанизывать их головы на пики. Я готов забрать и тех, кто добровольно сложит оружие в крепости, и тех, кого вы уже пленили.

— О… О какой войне говорит Бессмертный? — с почтением, осторожно подбирая слова, поинтересовался Эмир Фаркс.