Устремив член во влагалище, он нежно вошел внутрь, тихо простонав. Я напрягла все мышцы от ощущения наполненности внутри. Почувствовав это, Миллер ухватил меня за шею, ещё сильнее вдавив в стопку бумаг. Он задвигал бедрами, но не быстро. Он того, что Мёрфи перекрыл мне дыхание, я не то чтобы не могла простонать, у меня не получалось сделать вдох. Забив рукой по столу, я раскрыла пошире рот, глотая воздух.

— Задыхаешься? — издевался он. — А как тебе такое?

На минуту он убрал руку с шеи, позволив мне отдышаться. Как жаль, что времени Миллер дал мало, ведь теперь на мою шею он набросил свой кожаный ремень.

Он не затянул пряжку, он сделал иначе. Двумя руками Мёрфи обхватил ремень, и скрестил руки сзади, тем самым своей собственной силой перекрыв мне дыхание.

Я не могла открыть рот. Не могла мычать.

Он ускорял темп, начиная драть меня. От нехватки воздуха я стала царапать стол.

Он насилует меня. Пользуется.

— Дыши. — убрав ремень, сказал он.

— П-пожалуйста. — закашляла я.

— Ты умоляешь меня не душить тебя? Или ты хочешь, чтобы я простил твою провинность?

— Прости.. — пропищала я, взявшись за край стола, когда он рывком входил в меня. — Я поняла свою ошибку, перестань! Отпусти.

— Мне мало. Ты не кричишь. — дьявол усмехается.

Его рука ложится на мою задницу. Я напряглась, когда до меня дошло, что он задумал. Раздвинув ягодицы, Миллер плюнул прямо между них.

— Нет! Не надо. — взмолилась я. — Только не это.

Большим пальцем он массировал область вокруг заднего прохода. Я задергалась на столе, вырывалась. Но он непоколебим. Своими же резкими движениями я навредила себе. Его палец проскользнул внутрь, а я заорала во всю мощь.

— Ебанный рот.. — тяжело дыша матерился Миллер.

Мои две дырочки заполнены. Слёзы хлынули из глаз от ноющей боли.

— Хватит! — кричу я. — Ты обещал, что не будешь делать мне больно.

— Тебе нравится эта боль. Услышь свой внутренний голос.

Он не остановился. Продолжил трахать мою киску, одновременно терроризируя анал пальцем.

И куда ушли мои слёзы? Почему я больше не хнычу?

Из моего рта выходит приглушенный стон. Я начинаю сама двигать задницей, стараясь не сбивать его темп.

— Шлюха. — оскорбил он, ударив по ягодице рукой. — Я насильник, а ты течешь! Ненормальная.

Стащив меня за ноги со стола, он не колеблясь, уложил моё перевозбужденное тело на спину, и навалился сверху.

— Картер, скажи, что любишь меня.

— Я. Тебя. Ненавижу.

— Тоже сойдёт, главное, что взаимно.

Ворвавшись в мой рот, он стал властвовать там языком. Прикусывал нижнюю губу. Но компенсировал свою жестокость нежным поглаживанием рукой по голове, убирал прилипшие волосы с моего мокрого лба.

— У нас с тобой стабильность. Происходит какая-то жесть, и мы потом трахаемся. По-нормальному не получается. — улыбнулся он.

— Зато теперь я хочу лезть в твои дела почаще.

— Ты мазохистка?

— А ты садист?

— Да. — словно с гордостью ответил Мёрфи. — Я думал, что это всем понятно уже.

— Еще раз ты сунешь свой палец мне в задницу, я тебе отрежу его, ты понял?

— А член вставить можно?

— Миллер!

— Картер, не ори на меня! — повысил он голос.

— Ты неделю спишь на диване в гостиной. Я все сказала. С Фрэнком. Он будет счастлив нассать на тебя.

— Как мило.

Глава 56. Мужские проблемы

Миллер

Укутавшись в плед, она свернулась в клубок и тихо сопела. Эми не догадывалась, какие теперь проблемы возникли у меня из-за её появления.

Глядя на спящую девочку, я вспоминал её слова.

Убей меня. Ударь, если хочешь.

Она играется со мной, ходит по острому лезвию, босиком пробегается по разбитому стеклу. И она не задумывается о том, что произносит. Точнее не понимает, кому она это предлагает.

Из сотни убитых мною девушек, в моей памяти остался только её отпечаток, как автограф от воодушевленной музы. Только она искренне смогла попросить о смерти. Что её так сломило? Похищение? Я?

Обычно люди отождествляют себя исключительно с действием : стремятся забыть о смерти, точнее о своём страхе перед ней. Погоня за новыми достижениями, впечатлениями, помогает уйти от печальных мыслей. Убегать бесполезно! Страх будет нарастать, давить до тех пор, пока не посмотришь ему в глаза. А как посмотришь - поймёшь, что страшного ничего нет. Ошибка моих жертв была в том, что они боялись взглянуть.