– Вчера вечером я велел тебе не спускаться.

Его голос звучал очень близко.

Я повернулась. Ровный цвет лица и чуть влажные пряди, обрамлявшие его лицо, свидетельствовали о том, что Мейсон полностью пришел в себя.

– Интересно, где бы ты был сейчас, если бы я вчера не спустилась, – медленно сказала я. – Может, в розарии за домом?

Мейсон посмотрел на меня пристально-хмурым взглядом и откусил кусочек печенья. Он осторожно подобрал языком крошку в уголке губ, и на мгновение я растеряла все мысли.

– Мои дела тебя не касаются, – пробормотал он, – не хочу, чтоб ты терлась рядом, я же тебе говорил.

– Судя по тому, как ты рухнул на меня вчера, совершенно понятно, кто из нас рядом с кем терся, – ядовитым тоном парировала я, вставая. – Так что предъявляй претензии себе, а не мне.

Мейсон сурово посмотрел на меня. Он взял еще один бисквит, поднес его к своему пухлому рту и надкусил с неприличной медлительностью.

Мой бог! Он когда-нибудь перестанет есть?

– Без меня ты бы до сих пор сидел в ванной в обнимку с унитазом! – выпалила я, почувствовав необходимость выплеснуть избыток гнева. – Меньшее, что тебе следует сделать, – это поблагодарить меня за то, что я не оставила тебя валяться на полу.

Мейсон молча смотрел на меня, как мне показалось, оценивающе. Затем ни с того ни с сего он задрал голову и щелкнул языком.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Все ты понимаешь! – решительно возразила я, не позволяя себя обмануть.

– А вот и нет… – сказал Мейсон, его губы презрительно скривились, и я сразу поняла, что он смеется надо мной, наглый тип.

Размечтался!

Я поставила чашку на стол.

– Неужели правда не понимаешь? – загадочно спросила я, наслаждаясь его победным взглядом. – Странно, потому что, кажется, вся эта блевотина – твоя.

Мейсон побледнел, когда я показала ему фотографию, снятую «Полароидом». Великолепный снимок Мейсона на полу в акробатической позе – задравшаяся потная футболка, вывернутая рука. Я не могла устоять и сфотографировала его ночью, когда уговорила себя оттащить его в комнату.

В конце концов, кто сказал, что я святая?

К тому же Мейсон забрал мой мобильник, и, по крайней мере, таким образом я давала понять, что он не может играть со мной так, как ему хочется. Пусть я не сильная и не наглая, но хамов умею ставить на место.

– Разве это не ты? – с притворным удивлением спросила я, указывая пальцем на его растерянное лицо. Он побагровел.

– Дай сюда! – прошипел Мейсон, шагнув ко мне, но, увернувшись, я быстро обогнула барную стойку и положила фотографию в карман.

– А, теперь-то ты все вспомнил, – сказала я с вызовом.

– Отдай или…

– Или что? – поторопила я его.

Огненный взгляд давал очевидный ответ. Мейсон смерил глазами мое щуплое тело, но я была уже готова.

Я бросилась в сторону, но его реакция оказалась на удивление молниеносной: он схватил меня за полу футболки, и я ощутила его присутствие позади себя каждым позвонком. Я повернулась, чтобы его оттолкнуть, но цепкие пальцы уже схватили меня. Оказавшись в плену его рук, я от неожиданности даже пискнула, уткнувшись носом в крепкую грудь Мейсона. Исходящие от него властная сила и аромат парализовали меня. Он только что принял душ и пах чертовски приятно.

Все еще ошеломленная, я дернулась, чтобы высвободиться, но Мейсон удержал меня за локти. Он наклонился надо мной, его темные волосы упали на скулы.

– Сейчас же отдай!

– Ой, кто здесь?

Мейсон повернулся на голос, и, воспользовавшись этим, я сделала новую попытку отклеиться. Пусть неохотно, но пальцы, вцепившиеся в меня, все-таки разжались.

– А, Мейсон!

Возле барной стойки появилась женщина с приветливым лицом. Она улыбнулась.

– Мы здесь почти закончили.

– Спасибо, Мириам.

– Теперь надо заняться верхним этажом? – спросила она, и он кивнул.

– Только ванную и комнаты.

– Особенно ванную! – вставила я, и, к счастью, Мейсон не отреагировал на эту провокацию, иначе его взгляд, наверное, прожег бы во мне дырку.

Мириам посмотрела на меня, и в ее добрых глазах отразилось смущение.

– Простите, мисс! – Она извинялась так, будто впервые видела в этом доме девушку. – Я вас не заметила!

– Ничего страшного, Мириам, – сухо сказал Мейсон, но она его не слушала.