Я мельком замечаю, как она тянет Клару за собой сквозь толпу. Я бросаюсь за ними, прежде чем они доберутся до выхода, а Домани следует за мной. К счастью, их движение замедляется из-за толпы. Я догоняю их и оттаскиваю обратно.

— Куда, черт возьми, вы собрались?

— Отпусти, придурок! — Клара отталкивает меня.

— Мы уходим. Возвращайся к своим шлюхам! — Беатрис поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её и тащу за собой.

— Оставь её в покое! — Клара перекрикивает музыку, пока Домани не позволяет ей последовать за нами.

Я веду Беатрис в коридор, где находится кабинет Алехандро. Когда я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, она отходит назад. Я касаюсь её лица, наклоняясь ближе, и начинаю говорить.

— Держись от него подальше. Ты не знаешь, какой он, Беатрис.

— Хуже тебя быть не может.

— А что, если бы тебя увидели люди? А?

Она убирает мою руку со своего лица.

— Не надо, черт возьми, читать мне нотации, когда женщины так и вьются вокруг тебя, stronzo. Дай угадаю: все они твои сотрудницы, верно? Это та деловая встреча за городом, о которой ты мне рассказывал, не так ли?

Она поворачивается, чтобы уйти, бормоча ругательства, но останавливается, когда я начинаю следовать за ней. Обернувшись, она тычет пальцем в моё лицо и говорит:

— И ты не имеешь права указывать мне, с кем мне проводить время, когда сам делаешь всё, что хочешь, с кем хочешь, черт возьми. Гребаный придурок.

Я тяну её за руку к себе, но она сопротивляется, и мы начинаем борьбу за превосходство. Используя её инерцию, я прижимаю её к стене, не позволяя уйти.

— Ещё немного, и ты будешь моей, Беатрис.

— Я никому не принадлежу, Габриэль. — Её пламенный взгляд придаёт ей уверенности. — И знаешь что? Я рада, что ты такой банальный, лицемерный, упрямый, лживый, двуликий мужчина, потому что я надеюсь и молюсь, чтобы кто-нибудь сфотографировал тебя, и мы смогли бы покончить с этим гребаным дерьмом ещё до того, как оно начнётся.

Она высказала вескую точку зрения. При свете её карие глаза кажутся более янтарными, и в них появляются золотистые искорки, которых я раньше не замечал. Она усмехается, прежде чем оттолкнуть меня.

— Я ухожу.

— Нет, не уходишь. Ты останешься со мной.

— Пошёл ты!

— Не сегодня. — Я тяну её за собой обратно на главный этаж клуба.

— Ты высокомерный, эгоистичный ублюдок! Отпусти меня, ты… — Музыка заглушает все оскорбления, которые она извергает.

— Пусть кто-нибудь из мужчин отвезет Клару домой, — приказываю я Домани. Клара и Беатрис начинают протестовать.

— Я останусь, только если она согласится. — Беатрис отталкивает мою руку, продолжая пытаться вырваться из моих объятий.

Домани смотрит на меня, ожидая ответа. Я киваю, и мы ведём их обратно в гостиную. Увидев нас, Алехандро встаёт. Я жестом подзываю остальных девушек на диване; мы усаживаем Беатрис и Клару рядом. Я сажусь на один край дивана, а Домани — на другой, напротив Клары.

— И кто эти прекрасные дамы, что ты привёл, Габ?

— Привет, я Беатрис. Я шлюха Габриэля с понедельника по пятницу, — говорит она, протягивая руку Алехандро, который, посмеиваясь, пожимает её и целует тыльную сторону ладони. — Это, должно быть, шлюхи Габриэля на выходные. Дамы, приятно познакомиться. — Она улыбается женщинам вокруг нас, а затем обращается к Анджеле. — О, и ты здесь. Как я могла забыть? Она настоящая шлюха.

Анджела давится от смеха, и её кавалер хлопает её по спине.

— Черт возьми, девочка. Габриэль сказал мне, что ты жестокая, — она вытирает подбородок и продолжает: — Но сделай одолжение, не сравнивай меня с этими девушками. Я здесь не одна, — она указывает на своего спутника, который не сводит глаз с Беатрис. — А мы с Габом друзья, коллеги.

Беатрис фыркает.

— То есть ты хочешь сказать, что вы двое никогда не трахались?

Глаза Анджелы на мгновение скользят в мою сторону.

— Да, я так и думала.

— Это было так давно, Беатрис … — Анджела начинает оправдываться, но Беатрис лишь отмахивается от неё.

— В любом случае, раз уж я была хорошей девочкой, Габриэль позволил мне развлечься, и я привела с собой свою лучшую подругу Клару, — говорит Беатрис, а Клара, отдав честь и подмигнув Алехандро, делает глоток коктейля.

— Он такой щедрый, правда, малыш? — добавляет она, хлопая меня по бедру сильнее, чем нужно. Я сжимаю челюсти.

Алехандро заливается смехом.