У нас две руки и две ноги, потертые джинсы и кроссовки, оставившие тысячи следов на улицах, и… ветер в голове. Он настолько силён, что позволяет оторваться от земли и взмыть в миры, о которых никто не слышит. Выйти через распахнутую этим же ветром дверь, посмотреть на то, что не видят глаза окружающих, и вернуться, чтобы записать.

Я так часто слышал, что «писатель - это не работа», что практически поверил. Был переводчиком в бюро. Но не прекращал писать. Мечтать, что когда-нибудь смогу стать знаменитым. Подержать в руках свою бумажную книгу, провести пальцами по матовому корешку, обводя пальцами буквы «Антон Шут».

Псевдоним я придумал ещё в восемь лет. С такой фамилией грех было его не взять.

А потом в мир офисных часов и так-надо-жить жилистым колоском, острыми локотками, расталкивающими серую толпу, влился Господин Фриланс. Появлялись знакомые, которые тоже умели выходить через двери сознания в другие миры. Накалывали на кончики пальцев боль и страх, жажду и бездну, веселье и смерть. И писали. Писали, несмотря на неверие окружающих, боязнь не соответствовать чьим-то ожиданиям, ужас перед разгромными отзывами и ещё хуже - игнором.

Но у всех была мечта и желание добиться поставленной цели.

И мы добились.

Я пролистываю ленту уведомлений. Замечаю, что кто-то кинул награду. Четырёхзначная цифра.

Моргаю в недоумении. Кто так расщедрился?

Подпись: «Последней книге Горгонид».

Допиваю кофе, отодвигаю тарелку. Что за ерунда? «Горгониды приходят ночью» - мой цикл, рванувший на вершину топа сайта. Детективное городское фэнтези про потомков Горгон, которые на самом деле не умерли, а просто перебрались подальше от греческих островов в Тавриду и тут уже живут много веков.

История внезапно зашла читателям, и я не собирался останавливаться. Там маячило ещё тома три, а то и больше. Какая последняя книга?

Имя пользователя - Дан Ярасланов.

Хмурюсь. Профиль пустой, даже аватарки нет. Зарегистрировался год назад. Других книг в библиотеке нет, как и комментариев.

– Ещё что-нибудь?
– раздается над ухом приятный голос официантки: будто флейту окунули в мед, и теперь она звучит тягуче и сладко-сладко.

– Нет, спасибо, - отзываюсь я.
– Счет, пожалуйста.

А пальцы сами летают над сенсорной клавиатурой, набирают в поисковике Да…н Яра… сла… нов.

Глупость, конечно. Но нужно проверить, мало ли.

Внезапно гугл выдает синюю россыпь названий сайтов на белом фоне.

Я замираю. Просто не верится…

На меня смотрят разноцветные глаза с легким прищуром. Зелёно-голубая волна, сбивающая с ног. Светлые волосы откинуты назад. На губах улыбка. В руке поблескивает золотыми гранями ручка, которой он оставляет автограф.

Дан Ярасланов. Писатель и литературный обозреватель. Интеллектуальная проза. Мистика. Хоррор. Лауреат премий «Большая книга» и «Ясная поляна».

Интервью, интервью, статьи, написано четыре книги. Это в три раза меньше, чем у меня, только вот мне такая популярность и не снилась. Другая ниша, другой жанр, другие люди.

Наверное, мне должно быть стыдно, что не знаю такого коллегу. Но… это разные миры. Я слишком далек от пиара, от встреч с читателями, от всего того, что происходит в больших городах и других странах. Впрочем, я даже не всё знаю про мероприятия Киева, что говорить о других.

Ярасланов… Как черт из табакерки. Я знаю, откуда ты взялся, но почему ты здесь?

Оставляю деньги и чаевые для официантки с голосом-медовой флейтой, накидываю джинсовую куртку и выхожу из кафе.

Солнце светит так ярко, что приходится надеть темные очки. Мокрый асфальт, подрагивающие на ветру листья деревьев - свежие, словно умытые после апрельского дождя. Белые и розовые шапки цветов, над которыми деловито жужжат пчела.

Весна пришла. Весне - дорогу.

Я решаю пройтись. Слишком хорошо на улице. Не хочется думать, что он приехал сюда, чтобы…

Убить вас.

Такого не бывает. Или бывает, если у человека не всё нормально с головой. Может, у Ярасланова какое-то психическое заболевание, заставившее всё бросить и приехать в Херсон, чтобы разыскать Антона Шута?

Глупость какая-то.

Я, кстати, упустил, где он там сейчас живёт. Явно не здесь, на пропыленным портовой пылью и прожженным знойным солнцем юге.

Рука сама тянется в карман за сигаретами. Тут же шиплю сквозь зубы: забыл купить. Приходится зайти в магазин. А, ещё надо воды взять и печеночный паштет для Фрони. Вообще-то Афрания, но мне он панибратство позволяет всей широтой своей кошачьей души.