Поручик пересел ко мне поближе.

– Где у тебя тут Нурлатынский острог? – поинтересовался он после двухминутного изучения карты.

С этим я помочь ему не мог, потому что про существование данного острога раньше даже не слышал. Вот вообще ничего. И никогда. И ни от кого. Он первый, кто произносит это название.

Я пожал плечами:

– Звиняйте, вашзрятство, впервые слышу о существовании объекта с подобным наименованием. И рад бы сообщить Вам хоть какие-нибудь сведения о нём, да нечего.

– Скверно! – коротко охарактеризовал сложившуюся ситуацию поручик. – А Буродольский острог где?

Этого я, конечно же, тоже знать никак не мог.

– Даже предположить не берусь. Посещать оный ни разу не доводилось, – честно признался я. – Правильнее будет сказать, что я вообще неместный. Так, мимо случайно проходил, а тут вы со своими острогами.

Подпоручика Алёшеньку мой ответ ужасно позабавил:

– Ну, знаешь! – весело воскликнул он. – Остроги посещать по-разному можно. Можно в гарнизоне послужить, а можно и в порубе посидеть. Так что ещё неизвестно, хорошо ли это, что ты остроги-то допрежь не посещал.

Блин! Где я там сидел, это, прямо скажем, не его дело. Можно даже добавить «собачье». А вот то, что в здешний этот… поруб, который в остроге, мне не хочется от слова «ВАЩПЕ», тут… короче, тоже не его дело. В особенности, за что меня туда могут упечь.

Старинов тем временем продолжал пялиться в карту:

– Вот Самара… вот Красный Яр… – бормотал он, констатируя свои открытия. – Суходол какой-то… а Буродол где? Может сюда? Отрадный? Это что? Острог что ли Отрадный?

Последний вопрос он адресовал мне. Я снова пожал плечами. Не дождавшись ответа, поручик продолжил поиски интересовавшего его острога.

Скорее всего, не найдёт. Вряд ли на карте конца двадцатого века, а тем более начала двадцать первого отображались остроги. Очень вряд ли.

– Бугуруслан какой-то… так… а сюда если? Ох, ты! Богатое! Богато живут, наверное. Вот жаль, что нам нынче не туда, а то, глядишь, и мы бы разбогатели! А рядом Коноваловка. Понятно, почему они там все богатые!

Поручик откинулся, смеясь над собственной шуткой, а Алёшенька, видимо тоже желая повеселиться, вскочил с места и с возгласом: «Ну-ка, где?», чуть не опрокинул мяску с капустой. Я уже успел испугаться за карту, но обошлось.

– Смотри-ка! Палимовка! – удивился возобновивший изучение местности Роман Елизарович. – А почему она здесь? Бузулук какой-то… Ничего не понимаю.

Он еще поводил по листу пальцем, а потом посмотрел на меня и спросил:

– Андрей, а почему вот эта дорога чёрная?

Она железная, а чугун и даже сталь, из которой, собственно, и делают рельсы, это продукты чёрной металлургии. Ну и, каким цветом рисовать дорогу из чёрных металлов? И, кстати, а паровоз у нас в каком веке изобрели? Наверное, не в этом. Да если бы даже и в этом, то всё равно такой разветвлённой сети железных дорог тут существовать ещё не могло. Так что вряд ли стоит господам заурядным офицерам сообщать всю правду.

– Не знаю, Роман Елизарыч, – «сокрушённо» вздохнул я. – Сам так и не разобрался.

– Плохая у тебя карта! – вдруг заявил поручик. – Вон смотри сколько всего понарисовано. Надо, не надо, а оно есть. И что? А главного… главного нет. Где остроги? Хоть один покажи! Нету! Леса – какие-то зелёные пятна, гор вообще нет. Мост через Волгу! Это же уму не постижимо! Ну, какой мост? Скажи на милость, какой мост? А острогов ни одного!

Он разочарованно выдохнул, и продолжил хаять мою карту:

– Нет, Андрей, это не чертёж, а лубочная картинка. Уж не знаю, какие масоны его составляли, но пользы от неё – кот наплакал, да и того, поди, нет.

Он снова откинулся, а Алёшка, воспользовавшись моментом, изъял у него изделие Роскартографии для самостоятельного изучения.

Я не стал себя пяткой в грудь бить и рубиться за точность «масонской» карты, просто предложил повнимательней к ней отнестись, заметив, что вряд ли он – Старинов – знает названия всех деревень Самарского уезда.

И чуть не засыпался, сказав, что, судя по надписям, её серьёзная контора клепала, ткнув в доказательство пальцем в аббревиатуру СВ АГП, которая расшифровывалась, если я сейчас ничего не вру, как «Средневолжское аэрогеодезическое предприятие». Хорошо ещё вслух этого не успел сказать.

Подпоручик пьяный, пьяный, а год выпуска прочитать всё-таки сумел, и вот тут я, по совести сказать, завис основательно.

– Дак она ж старая! – выпалил он. – Пятьсот лет назад составляли. А ты говоришь точная. Да с чего ей точной-то быть, коли ей пять веков?