– Прости. Не могу, – Алина просто заливалась смехом. – Ты такой… Шерлок, ты просто… нет… не могу.

– Послушайте, – я обратился за помощью к баристе, который только что подошел ближе. – Я совегшенно не понимаю, что тут пгоисходит, так что извините за это поведение. Пистолет не настоящий, если что.

– Да, я в курсе, – скромно ответил парень, что был на одну белобрысую голову ниже меня. – Вас рассчитать.

– Девушка гасплатится.

– У вас разве денег нет? – он приподнял бровь. – Или вы альфонс.

– Она выкинула мой телефон.

– Послушайте, это не повод не платить за кофе. У вас тут на тыщу триста, а я не хочу, чтобы их вычли из моей зарплаты.

– Вадим, нормально все, – Алина, как ни в чем не бывало, поводила пистолетом.

– Не сказал бы, – ответил Вадим.

– Ты не понял. Нормально, – с нажимом произнесла девушка.

– Какое ногмально, если она пистолетом тычет во всех! – возмущенно прокартавил я.

– Прости, забыла объяснить. Это наша кофейня, – сказала она.

– Ну, раз так, – Вадим пожал плечами и вернулся за стойку.

– Психи! – вскрикнул я и бросился к двери. – Вы все – е**ные психи!

– Стой, – весело воскликнула Алина. – Погоди!

Но я уже коснулся двери и едва приоткрыл ее.

– Закрой ее СЕЙЧАС ЖЕ! – прогремел голос так, что аж стекла зазвенели. Человеческий, но многократно усиленный.

– Лучше послушайся, – проговорила девушка.

До жути хотелось выйти наружу и посмотреть, что они смогут сделать. Ведь если кофейня была «их», то меня могли бы пристрелить на месте. Но не пристрелили. Значит – нужен. Или не могут ничего сделать.

Я понял, что могу уйти, но ведь если уйду, то не узнаю, что за ересь здесь происходит. Да и возвращаться мне по большому счету – некуда. Ведь в квартире оставался второй. Или вторая – я так и не понял, кто же именно приходил. Так что кофейных переговоров мне было не избежать.

В итоге я вернулся за столик, дерзко закинул ноги на соседний стул и нагловато спросил:

– Так ты гасскажешь мне, что пгоисходит?

– В свое время, – Алина невозмутимо пила кофе.

– Есть кое-что, нужное мне пгямо сейчас, – проговорил я. – Немедленно.

– Рискни, – отняв чашку от губ, ответила она мне.

– Сегов. Михаил Сегов. Ты точно его не знаешь?

– Да что ты пристал со своим психологом! Нет, не знаю я его! Не. Знаю. Все, точка.

– Ладно, – я даже ноги со стула убрал, вернувшись в нормальную позу. – Тогда Бэзил… А-а-а! – я схватился за голову. – Слишком много всего случилось за последний день! – и тяжело дыша посмотрел на Алину. – Моя нога не болит, а я все еще жив, хотя прошел через пегестрелку на тги стогоны. Я готов услышать, чего гади ты меня сюда пгитащила!

– А я не готов больше слушать эту гнусавость, – крикнул бариста.

– Вадим, тише! – прикрикнула на него Алина.

– Могла бы кого получше с собой привести.

– Да что здесь пгоисходит!

Но бариста взял старомодный проводной телефон, похрустел трижды диском и прижал трубку к уху.

– Сергей Ефимыч, подойдите, пожалуйста.

– И еще кофе сделай нам, – попросила его Алина.

Я обратил внимание, что ее пистолет все еще лежал на столе.

– Интегесные пегеговогы… бл***! Нос!

Появившийся из-за распашных дверей, вероятно, ведущих на кухню, Сергей Ефимыч оказался человеком в возрасте, когда пенсионером назвать – обидится, а как-то иначе – язык не повернется. Для таких придумали термин предпенсионеры и это слово буквально крутилось у меня на языке до тех пор, пока он, внимательно рассматривая мой нос, не произнес:

– Ну, да, так и есть.

– То есть? – едва дыша, спросил я.

– Мне шестьдесят два.

– Но я не спгашивал ваш возгаст, – вежливо ответил я, так как человек, жизнь проживший, заслуживал уважения.

– Вслух – нет.

«Что за телепатия!» – воскликнул я, как нарочно – про себя. Но Сергей Ефимыч ответил мне вслух:

– У вас просто отличный мозг. Идеи исходят из него настолько ярко, что я могу читать ваши мысли не напрягаясь. Совершенно. А теперь позвольте… Андрей?

– Вы это тоже в моем мозгу нашли? – спросил я, чувствуя, что пришла пора чего-то да бояться в этом жутковатом месте.

– Нет, в ее, – он кивнул в сторону Алины и одновременно с этим прилепил мне небольшой кругляш пластыря на переносицу. – А у тебя-то что?